- Она, скорее всего, с этим балаганом приехала, - продолжала брызгать ядом старуха. - Посмотри на неё, сразу видно – цыганка цыганкой.
Малетра успевала слушать её, обслуживать покупателей, и жалостливо поглядывать на меня. Удивительная женщина.
- Ты от своих отбилась? - сочувственно поинтересовалась она. - Чего головой качаешь? Говорить не можешь?
Я снова утвердительно кивнула.
- Что ты то киваешь, то машешь головой? Немая, что ли? - снова кивок, и до пекарши наконец-таки дошло. – Ой, бедненькая… - жалостливо протянула она.
Со стороны старухи снова послышалось ядовито-насмешливое фырканье, будто она собственными соплями подавилась:
- Слушай её больше! Это цыганское отродье тебе сейчас лапши-то на уши навесит! Её ж специально научили, как себя вести нужно, чтобы больше подавали. И тебя, дурёху, облапошить хочет… а вот как раз доктор идёт! Сейчас-то мы тебя, маленькая дрянь, на чистую воду-то и выведем!
К прилавку с выпечкой, и правда, подходил подтянутый седоватый мужчина с тростью в руке. Вид он имел такой, что иначе, как господином, его назвать язык не поворачивался. Именно так: к прилавку подошёл высокий седовласый господин с тростью. Прямо как в романах. И глаз он своих масляных с Малетры не сводил. В прямом смысле пожирал глазами эту «сдобную булочку».
Мне так и зудело ей сказать:
«Бери, девчуля, этого дядьку, он при деньгах и в постели наверняка ещё ого-го!» - но, к счастью, я немая. И язык мой больше не враг мне.
Я с вызовом посмотрела на травницу и презрительно передёрнула плечами. Мол, проверяй, если так хочется.
- Дир Агосто, дир Агосто! - не унималась старуха. - Проверьте девчонку, пожалуйста. Эта оборванка нашу Малетру облапошить хочет, на доброте её сыграть, Вот и скажите нашей золотосердечной, что обман это всё. Пусть гонит её прочь поганой метлой.
Мужчина посмотрел на травницу тем самым злым взглядом, которым обычно смотрит коммерческий стоматолог, когда очередной «лучший друг» просит бесплатно вылечить зуб.
- Действительно, дир Агосто, - мягко проворковала Малетра, - посмотрите девочку. Она немая. Неужели её немота не лечится? Жаль бедняжку…
Доктор моментально сменил личину злобного цербера на пушистого пёселя, радостно виляющего хвостом:
- Конечно-конечно, дорогая Малетра. И я вам уже говорил, называйте меня просто Рдо.
Пекарша порозовела щеками, игриво поправила локон, на секунду явив ему след от свеженького засоса, и в картинном смущении опустила глаза долу, демонстрируя пушистость своих ресниц. Тут уже доктор покраснел до самых ушей и с блуждающей по лицу глупой улыбкой повернулся ко мне.
Ой, как у этих двоих всё запущено-о… Отчего-то мне кажется, что именно дир Агосто, не ранее как с утра, этот засос Малетре и поставил.
- Ну-с, юная леди, встаньте прямо и не двигайтесь. Больно не будет, я просто посмотрю, - обратился он ко мне и я подчинилась.
Руки у доктора были тёплые, ногти и кожа ухоженные. На внутренней стороне его левого запястья у него красовалась клеймо, как у меня. Только у него было написано «Рдо дир Агосто», и блёстки отсутствовали.
Он сперва ощупал мои подчелюстные лимфоузлы, затем просто положил свои ладони мне на шею. Зелень в его глазах стала насыщенной до неонового цвета. Я скосила глаза и увидела вокруг его ладоней зеленоватое свечение.
- Есть сильное нарушение в голосовых связках. Плюс воспалительный процесс из-за простуды, - сказал доктор и убрал от моего горла руки. Достал из кармана платок и вытер об него ладони. - Голос, возможно, восстановится. Надежда есть.
