Поповичи. Дети священников о себе - страница 12
Расскажу и о проводах в музыкальную школу. Меня приняли на виолончель в класс Галины Васильевны Голицыной в 1-й Прокофьевской, куда мы ходили через Новобасманный переулок. Виолончель была тяжеленная, громоздкая – едва ли не больше меня. Поэтому первые годы кому-то из родителей приходилось таскать инструмент за мной. Кто бы это ни был, мама или папа, я всегда бежала вперед, чтобы успеть посидеть на вросшем в тротуар чугунном грибке. «А ты знаешь, что раньше к нему привязывали коней?» – спросил однажды папа. Я, конечно, не знала, но сидеть стало еще интереснее: телевизора у нас не было, что не мешало сочинять собственное кино. Я представляла, как здесь, у дома прекрасной дамы, оставлял коня гонец с письмом от кавалера. А то и сам красавец офицер на ходу небрежно набрасывал поводья на мой грибок и вбегал в дом. А она стояла на вершине лестницы и улыбалась суженому. Потом в списке прочитанной мной литературы случился «Маскарад» Лермонтова. И к этим грезам начал примешиваться старый злобный муж, слезы, страдания. А Михаила Юрьевича я навсегда не полюбила – за испорченные мечты.
Скоро неподалеку от нас, на Красносельской, поселилась семья отца Валентина и матушки Инны Асмус. Поговаривали, что они переехали в квартиру Утесова.
– Или это легенда? – спросила я дочь отца Валентина Ксюшу.
– Не легенда. Это действительно была квартира Утесова. А после него там жил хирург Кассирский. Тоже известная личность. У меня был недавно эпизод: вызвала я врача на дом. Приходит дама. Раздевается. Говорит: «Здравствуйте! Слушайте, а в этом доме жил Утесов!» Я чуть удивилась, так как мы о том, что в нашей квартире жил Утесов, узнали, как переехали, поэтому для меня ничего в этом необычного не было. «Да. Вы знаете, он как раз в нашей квартире и жил». – «А можно посмотреть квартиру?» – «Конечно, можно». Она походила и говорит: «А почему вы теперь тут живете?» Я удивилась вопросу: «Я не знаю, наверное, государство выдало эту квартиру родителям как многодетным». Потом я зачем-то сказала: «Знаете, после Утесова тут жил Кассирский». Тут она чуть в обморок не упала: «Не может быть!» – «Но так и есть». – «Мое самое любимое пособие, которым я пользуюсь, написал этот Кассирский». В общем, только в таких случаях я понимаю, что, наверное, очень круто жить в квартире, где до тебя жили известные личности. А для нас это было как само собой разумеющееся – Утесов, Кассирский.
– Но вы же не с самого детства жили там?
– Сначала на Беговой в каком-то двухэтажном особняке, поделенном на четыре части для четырех семей. Квартиры были двухэтажными. Я мало что помню из того времени, потому что мы переехали на Красносельскую в 1982 году, мне тогда было всего три года. Помню, на Беговой нас отпускали во двор одних (здесь почему-то нет, а там – да). И мы с Манькой страшно нахулиганили, а когда мы поняли, что нас засекли, я спряталась под стул. И так как мне было комфортно под стулом, я понимаю, что я была действительно совсем маленькая. Помню, как в первый раз увидела себя в зеркале: то ли я выросла, то ли папа взял меня на руки. У нас ванная была на втором этаже: кажется, он там бороду подстригал. Полумрак, и я с папой. Я увидела себя в зеркале и удивилась своему цвету волос – они желтые! Это было для меня открытие. А еще у меня была совершенно дурацкая прическа.
А жизнь в квартире на Красносельской была классная. У нас наконец-то появилось много места.
Похожие книги
