Да-а-а, это что-то новенькое.
– Никусь, поехали домой, – осторожно прикасаюсь к её запястью, привлекая к себе её внимание. – Время позднее, точнее, раннее, нам надо отдохнуть.
– Не хочу, – дует губы та, хватая очередной бокал. – Я хочу веселиться! Ты же сама мне постоянно твердила, что мне надо развеяться, и вот я следую твоим словам. Что не так?
– Ты достаточно повеселилась, – стараюсь сохранить спокойный тон, но уже начинаю раздражаться.
– Нет!
– Да, – спокойно повторяю.
– А давай Стасу позвоним? – осеняет её великолепная идея.
– Ника, сейчас три часа ночи, – глядя в потолок, говорю я, ища терпение и спокойствие, чтобы выдержать этот бой и никого не проклясть стулом по спине, например. – Он спит, у него график. И вообще завтра у него матч в Минске. Ты же сама говорила.
– Точно! – тут же грустнеет подруга.
– Домой? – не скрывая надежды, смотрю на присевшую на подлокотник Нику.
– Нет! – упрямо отказывается та, и я тяжело вздыхаю, чувствуя себя уставшей мамочкой в парке развлечений после пяти часов гуляния по нему с любимым чадом, который решил в очередной раз испытать мою нервную систему.
Прибью Рокотова при следующей же встрече, точно прибью.
Не помню, чтобы она когда-то так напивалась.
– Расслабься, – обнимает меня Егор, который только что вернулся с улицы, где пробыл минут десять.
– Как я могу, когда моя лучшая подруга в таком состоянии?
– Я всё решу, – поцеловав меня в макушку, говорит парень, мгновенно даря мне ощущение спокойствия.
– Как ты это решишь? – хмыкаю я, кивая в сторону столика. – Отнесёшь до машины, а потом до квартиры?
– Почти.
– Почти?
Но он мне ничего не отвечает, загадочно улыбнувшись и только. А я больше не расспрашиваю. Вместо этого оттаскиваю подругу от барной стойки, чтобы она танцевала под моим присмотром.
– Ты что тут делаешь? – где-то через полчаса я заступаю дорогу человеку, который почти приблизился к Нике.
– О, Ванюшенька, – ехидненько тянет она, вцепившись в моё плечо. Для устойчивости, наверное. – Мимо проходил, да?
– Мимо крокодил, – недовольно произношу я, пристально рассматривая мажора и пытаясь понять его настрой. С одной стороны, всучить ему её, и пусть он мучается с пьянью, до которой сам довёл, а с другой – ну раздражает он меня неимоверно. Зачем моей любимой подружке такое?
– Где её вещи? – пропустив слова мимо ушей, Ваня обращается к Егору, который до этого времени следил за нами, стоя у барной стойки. – Спасибо, – забирает из его рук Никины вещи и снова обращается к Каменских. – Давай, Никусь, одевайся, поедем домой.
– Ты мне не указ! – задирает она нос. Точно бы этот самый нос расквасила бы, если бы не держалась за меня хваткой бульдога. – Посмотрите-ка на него, раскомандовался… – начинает вдохновенно бурчать.
Я молчу, оценивая парочку, и размышляю, как же всё-таки лучше поступить. С одной стороны, я за то, чтобы они уже поговорили, но сейчас Ника немного не в том состоянии, в котором лучше вести подобные разговоры. С другой стороны, по-хорошему надо гнать этого Рокотова взашей, чтоб было хорошим уроком. Но Ника любит его. Да и он её вроде как тоже.
Ну и получше всё-таки будет всяких там Вадиков-гадиков… Как не прискорбно это принимать, потому как Рокотов – не предел мечтаний.
– Давай сюда, – закатив глаза, выхватываю у незадачливого, что-то втолковывающего упрямой пьяной девушке, и сама её одеваю, не обращая внимания на откровенно слабенькие возражения. Удостаиваюсь удивлённо-благодарного взгляда. – Должен будешь, – по-прежнему строю самую недовольную моську.
