Помню, в подростковый период это великолепие затянулось почти на месяц. В памяти уже нет причины, но длительность хорошо держится в голове, удивляя меня до сих пор. Я тогда с кем только не перессорилась. Зато высказала вообще всё, что о них думаю, и они исчезли из моей жизни подобно мусору в ведре.
– Здорова, дружище! – как я и предсказывала, приветствует сосед моего компаньона. – Какими судьбами здесь? Почему не предупредил, что собираешься меня навестить?
Пожимают руки.
– Я не к тебе, – ответив на приветствие, говорит Егор и смотрит в мою сторону, где я на волоске от желания начать прыгать, пытаясь согреться хоть как-то, пока он занят.
– А к кому? – удивляется соседик и, переведя на меня взгляд, ещё больше удивляется, шокируется даже. – А-а-а! Ого, – очень информативно, а главное – как интеллектуально.
– Здрасьте, – цежу сквозь зубы я, даже не стараясь выглядеть приветливо. А настроение медленно ползёт вниз. Ещё немного и я просто развернусь и скроюсь в квартире, никого потом не пуская, как минимум до завтрашнего утра.
– Как я мог такое пропустить? – понизив тон, спрашивает сосед. – Давно ты с ней крутишь?
– Себя на пилоне покрути. Глядишь, может и научишься чему. Например, правилам хорошего тона, – резко отзываюсь я. – Чего глазёнки вылупил? Или ты думал на твою невежливость будут отвечать вежливостью? Тогда у меня для тебя плохие новости.
– У неё ПМС? – выдаёт этот кретин, мигов взбесив меня ещё больше.
– Нет, – отвечает за меня Егор. – Ты лучше больше не разбрасывайся такими вопросами.
– Почему?
– Последствия будут непредсказуемо тяжёлыми, – мрачным тоном отвечаю я.
– Мы пойдём, – а Бреус ещё пытается сгладить мою грубость.
Взгляд, которым нас провожает сосед, мне очень не нравится. Понимающий, опошляющий и… Прибить бы его к стенке в злачном месте и оставить там до тех пор, пока не наберётся уму-разуму! Если наберётся конечно.
Когда мы перешагиваем порог квартиры, мне уже ничего не хочется. Я даже не злюсь больше. Машинально стягиваю с себя верхнюю одежду, разуваюсь и прохожу на кухню, где набираю в чайник воду и включаю его. Предложив гостю, подождать меня за столом или в гостиной на диване, скрываюсь в своей спальне. А переодевшись в закрытую пижаму, возвращаюсь к Егору.
– Позвони своему другу, пожалуйста, – прошу его. – Хочу услышать, как там Ника.
– Поздно уже. Может, лучше утром?
– Сейчас и так раннее утро. Так ты позвонишь? – поворачиваюсь в пол-оборота, чтобы кинуть на него внимательный взгляд, который с удовольствием проходится по обтянутому рубашкой торсу. Услада для глаз.
Хочу его себе.
—Егор—
Когда Ева возвращается, моё сердце решает, что пора остановиться. Сейчас девушка такая домашняя, милая, хоть и пытается не быть ею в другое время. Нестерпимое желание спрятать её и никому больше не показывать. Но мы живём в цивилизованном мире и ей самой вряд ли понравится, поэтому я остаюсь на месте и просто пожираю её взглядом, пока она возится с чайником.
Мне несложно позвонить другу, и даже совесть не будет мучиться не самому удачному времени для звонков. Просто не хочется нарушать единение с Евой.
Я заметил, что её настрой значительно изменился, пока я перекидывался со старым знакомым парочкой фраз. Упустил, когда Ева на него сорвалась. И вот после этого момента она больше не кидала в меня предвкушающие взгляды, не касалась словно невзначай. Я-то уже представлял игру, где она думает, что соблазняет меня, пока я буду искушать её. И до сладкого у нас сегодня, разумеется, не дойдёт. Видимо, исполнится только последний пункт. Не сказать, что я огорчён таким развитием событий, но у меня нет желания видеть девушку расстроенной.
