Но и в «палате лесовальной» антихрист грозил настичь бегунов. «Лесовальные палаты» были теперь не так близки, как прежде. Дон и Северная Украина давно уже замирены, и приходилось уходить от антихриста в лесные дебри Архангельской и Вологодской губернии, Приуралья и Сибири. Пока бегун из центра доходил до «прекрасной матери пустыни», его могли на каждом шагу поймать «случи антихриста», «бесовские полки». Бегство от мира могло успешно осуществляться только при наличии его надлежащей организации. Ее удалось выработать благодаря тому, что к бегунству примыкали и такие элементы, которые не могли целиком принять на себя обязательства бегуна. Крестьяне побогаче и мещане городских окраин охотно примыкали к течению в качестве «странноприимцев» и брали на себя обязательство принимать и укрывать у себя бегунов. Для этой цели странноприимцы строили дома, специально приспособляя их для укрывательства бегунов. Такие дома, двухэтажные, с потайными клетями, с подземными ходами, ведущие в ближайший лес, можно было иногда встретить еще на рубеже XIX-XX вв. в глухих уездах Новгородской, Костромской и Вологодской губернии. Деревни и города, где жили странноприимцы, были хорошо известны бегунам: сообразно с их расположением составлялись бегунские маршруты, причем очень часто действительные названия заменялись условными, сказочными, чтобы сбить с толку полицию, если бы маршрут попал ей в руки. Под стать маршрутам были и юмористические паспорта, которыми иной раз запасались бегуны: «из града Вышняго, из стану Пустыннаго, из деревни Нечкина, а отпустил их странствовать Великий Господин – Бог, а прописан паспорт в полиции Полной, иметь разум духовный» или, по новейшей редакции, «дан паспорт из града Бога Вышняго, из Сионской полиции, из Голгофскаго квартала, дан на один век, а явлен в части святых и в книгу животну под номером будущего века записан»17.
Для того чтобы спастись, странноприимцам все же было недостаточно принимать и укрывать бегунов. Оказывая своим собратьям эту помощь, странноприимцы все-таки оставались в мире, жили, волей неволей, придерживаясь указов «антихриста», принимая его «печать». Если странноприимец не хотел останавливаться по дороге, он должен был хотя бы перед смертью превратиться в настоящего бегуна. Превращение, как оно выработалось на практике, в сущности, было фиктивным. Когда странноприимец смертельно заболевал, родные отсылали его паспорт властям с заявлением, что означенный в паспорте скрылся неизвестно куда. Больного тем временем переносили в соседний дом или в лес, если не было надежного соседа, на которого можно было бы положиться; формально, таким образом, больной превращался в настоящего бегуна, «таился и бегал», и в таком положении заставала его смерть.
Бегунство возникло во второй половине XVIII в. в наиболее тяжелую для крестьянства пору. Но ранее бегунов, в начале XVIII в., а, может быть, и в конце XVII в. возникло еще одно чрезвычайно распространенное в XVIII веке течение – хлыстовщина. Ее зачатки наблюдались в XVII в. в полумистических-полураскольнических крестьянских организациях Урала и Сибири. Хлыстовщина так же, как и бегунство, исходит изначально, что в мире царит антихрист, но делала из этого положения другие выводы. Легенда о происхождении хлыстовщины рассказывает, что, когда при царе Алексее исчезла вера и «благочестие», и стали люди спорить, по каким книгам можно спастись, нашлись умные люди, которые заявили, что никаких книг не нужно, а надо позвать Святого Духа, он и укажет путь к спасению. Стали звать. И в ответ на призыв в 1645г. в Стародубской волости, в приходе Егорьевском, на гору Городину (в Ковровском уезде Владимирской губернии) скатился на землю на огненной колеснице сам Господь Саваоф и вселился в пречистую плоть крестьянина Данилы Филипповича. Первым делом Данила собрал все книги в «куль» и бросил в Волгу: никаких книг, ни старых, ни новых, не нужно, нужно только: «Книга золотая, – Книга животная, − Книга голубиная: − Книга Сударь Дух Святой»
