– Можно и за общим столом, мы с Греймунной очень голодны с дороги, – безразлично пожал плечами Бора, и я удивилась, услышав, как из его уст прозвучало мое имя. Всегда его считала грубоватым в произнесении, а у моего мужа вышло что-то рокочуще воркующее.
Друза прищурилась, шагнув к нам слишком уж близко и впиваясь глазами в лицо моего супруга.
– Хочешь говорить при ней? Не пожалеешь ее?
Кончик моего языка зачесался ответить нахалке, пусть и не слишком подобающе аристократке, но так, чтобы она в следующий раз подумала, стоит ли проявлять ко мне подобное пренебрежение, но Бора вдруг взял меня за руку, которую я, оказывается, сжала в кулак и, поднеся ее к губам, мягко поцеловал, почти насильно разжимая пальцы.
– На самом деле, я с тобой говорить не хочу вообще, Друза, – с прежней невозмутимостью возразил предводитель. – Но ты ведь испытываешь определенные трудности с восприятием слова «нет», так что сообщи мне сейчас все, что хотела, мне от жены скрывать нечего.
– Это тебе-то нечего скрывать? От чужачки? – презрительно фыркнула противная женщина, и вот тут анир окатил ее таким взглядом, что, видимо, даже ее дурной злости не хватило, чтобы дразнить его дальше. Она осеклась, потом дернула головой, эффектно встряхивая роскошными волосами, и продолжила явно не о том, что едва не вырвалось: – Опомнись, Бора, хватит между нами глупостей! – Тон ее поменялся мгновенно, становясь ласковым и просительным, а длинные ресницы захлопали, будто сдерживая готовые сорваться слезы. – Я все поняла, ты уже достаточно отомстил мне, любимый. Пора нам обоим остановиться! Пожалей и нас, и эту девочку, ведь она потом страдать будет ни за что.
Бора с пару секунд смотрел на нее пристально, и в груди противно потянуло от его странной неподвижности, но он мотнул головой и неожиданно рассмеялся, но не весело, а как-то холодно.
– Да уж, в чем тебе никогда было не отказать – это в потрясающей уверенности, что весь мир вращается вокруг твоей неотразимости и капризов, – произнес он без раздражения или пренебрежения, совсем без всякого выражения, эмоций, лишь констатируя факт. – Я никогда не опустился бы до мести женщине, а тебе мне и вовсе мстить не за что.
– Я выбрала не тебя прежде и ушла недавно, а это, – она ткнула в меня, – твоя месть!
Сказано это было тоже исключительно для меня, уж понять такое моего жизненного опыта хватило.
Бора вздохнул, посмотрел в потолок, будто она его бесконечно утомляла, опустил голову и поцеловал меня в висок, шумно потянув носом. Пусть я и чувствовала себя отвратительно, являясь невольным свидетелем этой беседы, но отчего-то гнев осел.
– Ты не ушла, мы расстались, – отрезал мой супруг и шагнул вперед, увлекая и меня. – На этом все, конец.
– Не расставались! – рявкнула женщина нам в спины. – Я давала тебе время одуматься и понять самому, что за ошибку совершаешь и что можешь потерять. Но теперь я вернулась!
– Прекрасно, Гиса по тебе скучала, – не оборачиваясь, бросил Бора, выводя меня в зал с большим столом, уже полный воинов, что рассаживались на длинных лавках перед рядами многочисленных кушаний, смеялись и переговаривались с женщинами, которые разливали пенный напиток по их кубкам.
– Никакого «все» и конца между нами не будет, любимый. Никогда, – ядовито прошипела вслед Друза. – Ты ведь сам этого не допустишь.
– Можно мне в этот раз сидеть не у тебя на коленях? – спросила тихо, оглядывая окружающее пространство.
