– Ликоли, если ты из-за…
– Нет-нет, – поспешила заверить нахмурившегося мужа. – Эта женщина, ее наглые заявления и отвратительное поведение не имеют к этому отношения.
Много чести ей будет открыто психовать и вообще показывать хоть какую-то реакцию, в данный момент у меня больше претензий к Бора, что просто не одернул ее жестко и не указал нахалке ее место.
Но, с другой стороны, есть куча всяких «но». Поведи он себя нарочито грубо при мне с женщиной, тем более с той, с кем делил прежде постель, с той, что родила ему ребенка, и это был бы повод подумать, не ждет ли меня через какое-то время такое же отношение.
Вот ведь странная двойственность: сама я была в какой-то момент готова плюнуть на достоинство и воспитание и откровенно нахамить ей, но поступи так мой супруг, и это, к моему стыду, принесло бы мгновенное мелочное удовлетворение моей, оказывается, ревнивой натуре, но потом и задело бы.
Только совсем дура может безоговорочно верить в то, что если мужчина в угоду твоему самодовольству грубит женщине, с которой так многим связан, то ты вся такая исключительная и та же судьба тебе однажды не уготована.
В конце концов, теперь-то я в курсе, что по местным законам не обладаю никакими особыми правами законной жены и, судя по расплывчатой формулировке Бора «все будет зависеть от тебя», вполне могу их и не обрести. Кто сказал, что я однажды не окажусь на месте Друзы? По крайней мере, вижу, что взашей, как надоевшую игрушку, меня никто прочь не выкинет.
Ну да, благородный предводитель аниров, потеряв интерес, отпустит меня просто на все четыре стороны устраивать дальнейшую судьбу на свое усмотрение в чужой стране, откуда мне ходу уже нет. Вот откуда эти мрачные и гадкие мысли сейчас?
– Красавица моя, я просто млею от того, что знаю: под этой твоей сдержанностью скрывается настоящее дикое пламя, – прошептал Бора мне на ухо, подводя к столу. – Друза наболтала кучу всякой чуши, и я понимаю, что совсем не думать об этом у тебя не выйдет. У меня бы не вышло. Однако я сказал правду: наша с ней история в прошлом, все, что есть ныне, – это крошка Гиса.
Бора подхватил меня на руки, и я уже подумала, что он пренебрежет моей просьбой и опять водрузит на свои колени. Но вместо этого он усадил меня одну во главе стола в большое кресло, потом аккуратно сдвинул его чуть в сторону и, отойдя на секунду, вернулся с табуретом без спинки, пристраиваясь рядом.
Моргнув недоуменно, я посмотрела на него, после обвела взглядом всех присутствующих, ожидая осуждения или просто шока от того, что, получается, выжила их предводителя с его места за столом, но, похоже, это никого не волновало особенно. Хотя краткими любопытными взглядами нас удостоили. Сделай нечто похожее мой дядюшка Окнерд, и это был бы едва ли не конец света и грандиозный скандал.
– И еще тебе следует запомнить, Ликоли, кое-что, – продолжил Бора нашу беседу как ни в чем не бывало. – Ты и я и то, что будет между нами, если судьба милостива, абсолютно иное, не то, что было у меня прежде с другими. И это не моя попытка принизить их, чтобы подобраться ближе к тебе с помощью лести. Всего лишь правда, и со временем ты поймешь разницу.
Хотела бы я все четко понимать уже сейчас, но и от слов супруга уверенность и спокойствие вернулись, отодвигая пока мысли о шаткости и неопределенности моего положения.
– Ты почему не сказал, что отдельного места для меня тут не предусмотрено? – тихо спросила, нарочно уходя от неприятной и малопонятной для меня пока темы, и кивнула на его табурет, на котором такой огромный мужчина выглядел немного комично, не теряя при этом ни капли своей привлекательности и грозности вида. – Там сидеть полагалось бы мне.
