Юля
— А кто говорит об отношениях? — собираю волю в кулак, стараюсь выглядеть невозмутимой.
— Я говорю, — Рус отворачивается, устало вздыхает, — Юль.
Его фраза про непригодность, словно стальной кулак, впечаталась в грудь и вышибла оттуда весь воздух. Делаю глубокий вдох.
А чего ты хотела?
Ухмыляюсь, затем резко разворачиваюсь.
— Это всё, что вы хотели сказать, Руслан Викторович?
— Юль, — он смотрит на меня, и впервые я не могу прочитать эмоции на лице мужчины.
Раньше всегда могла. У мужиков всё просто. Он либо тебя хочет, либо не хочет. Поначалу я подумала, что Рус реально вспомнил и хочет продолжить. Но теперь понимаю, что нет.
— Да? — натягиваю на лицо фальшивую улыбку.
— Я не хочу недопонимания, — вздыхает он, — и хотел бы обсудить наши отношения и… ту ночь за чашкой кофе. Чтобы ты знала, я не боюсь пригласить тебя на свидание.
— Нет, — отрезаю, — простите, но София Васильевна чётко обозначила, что служебные романы здесь не приветствуются.
— Юль.
— Что-то ещё?
Я закрылась. Потому что слишком непонятно. Пока не знаю, как реагировать на слова Руслана. Что они значат? Ведь непригоден для отношений — это типа отшил? Или нет?
— Нет, иди, — рычит Каримов, затем идёт на место.
А я вываливаюсь из его кабинета, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Сажусь за стол. И тут звонит мобильный.
— Да?
— Юля? — в трубке звучит голос моего бывшего-из-френдзоны. — Ты чего такая напряженная?
— Привет, Коля. Как сам? — вздыхаю.
— Отлично! Приехали с родаками из Австрии. Зря ты не поехала, там ахуенно!
— Я работу искала, ты же знаешь. Как семья?
— Мама всё о тебе говорит. Слушай, приезжай в гости? Мы расстались, но она тебя обожает.
— Ну, я…
Из кабинета выходит босс. Пристально смотрит на меня. Желваки ходуном ходят. Сжимаю мобильный в руке.
— Ладно, Коль, заедешь сегодня за мной?
Рус хмурится. Злится, что ли?
— Да, конечно!
— Давай, может, в кафе заедем, я голодная. На работе не успеваю нормально поесть.
— Ооо! — радуется бывший, не понимая, что я сейчас его нагло использую, чтобы позлить того, от чьего присутствия трепещет моё сердечко.
— Ну, пока…
Кладу трубку. Рус стоит, скрестив руки на груди. Выгибает густую бровь.
— Кто это? — рычит.
— А вам какое дело, Руслан Викторович? — вскидываю подбородок. — Это личный разговор.
— Юль, — строго смотрит на меня, — никаких личных разговоров на рабочем месте.
— Это где в трудовом договоре написано? — невозмутимо уточняю.
— Юля.
— Что? Кстати! Я его читала и не нашла там пункт о розовом! С какой стати идёт сегрегация? У меня есть розовая одежда, но я не могу её носить, потому что она вам не нравится?
— Нравится, — тихо отвечает.
— Что?
Каримов подходит к моему столу, опирается на него кулаками. Хлопаю ресницами, не понимая, как себя вести? Я планировала бороться, сопротивляться. Но от одного взгляда этого мужчины таю, как мороженка.
— Пообедаешь со мной? Обсудим всё, что между нами, хорошо?
Внутри всё холодеет. Мне страшно! Я боюсь услышать отказ. Почему-то то, что он меня не помнит, так не пугало, как маячащая впереди перспектива быть отвергнутой.
— Я…
— Рус? — София подходит к нам. — Всё хорошо?
— Ну что? — спрашивает меня.
— Ладно, давайте, — сдавленно шепчу.
— Ого! Ты не устроил скандал из-за розовой блузки? — смеется София Васильевна. — Что случилось, Рус? Теряешь хватку? Или Юля смогла подобрать к тебе ключик?
Она говорит с ним не как коллега. В её тоне прослеживается что-то, чего я пока не могу распознать. У них точно не профессиональные отношения. Но мне-то какое дело? Чёрт! Я слишком остро реагирую на всё, что касается этого мужика.
