Порог Кассандры - страница 2



«Там, где венчали – там и сгинет.
Там, где любили – там пронзят мечом».

Ей стало жарко, хотя в зале было прохладно. Спина прилипла к спинке кресла. Пальцы судорожно сжали подлокотники. Сердце стучало не в груди – в висках. И тогда хор заговорил для неё. Не в общем.

Лично.

«…И ты, зритель, что слышал – помни.
Здесь начинается вина,
но не кончается прощением…»

Анна словно слышала не текст. А приговор. Не за то, что она сделала. А за то, что – знала. За то, что жила, делая вид, что всё вокруг – не про неё.

«Запомни зритель,
в дом Атридов ты вступил.
Теперь ты тоже слышишь стены.
И кровь… как она дышит.
Помни».

И правда – она слышала. Что-то дрожало в ней. Как будто внутри давно была трещина. А теперь по ней пошёл раскол.

* * *

Свет на сцене окончательно погас. Аплодисменты начались не сразу. Словно никто не знал – можно ли хлопать после пророчества. И Анна не знала. Она опустила взгляд. Программка – на коленях. Тонкая. Сложенная вдвое. Прижала к груди. Потом развернула. Пальцы слегка дрожали.

Прочла:

Клитеместра

Жена. Мать. Убийца.

Месть – не выбор, а долг.

Она убила не мужа.

А того, кто убил её дочь.

Она – не зло.

Она – ответ.

Акт первый. Действие 2. Не верю я в богов, я верю в меч

Сцена: Перед дворцом. Закат – густой, алый, как свёрнутая ткань. Агамемнон уже внутри. Кассандра всё ещё стоит на пороге. Появляется Клитеместра. Между двумя женщинами – напряжение, полное молчаливой правды. Они смотрят друг на друга. Обе знают финал. Обе – держат взгляд. И стоят.

Кассандра (все ещё на пороге, не входя):

– Не дом. Алтарь. Не стены – раны.

И кровь здесь в каждом камне.

Я подошла, они запели плач…

без лиры гимн.

Клитеместра (спокойно, почти ласково):

– Входи, троянская певичка и не бойся.

Не в Трое ты.

Здесь не сжигают города.

Хоронят здесь мужчин.

Кассандра (ровно, без страха):

– Я не боюсь.

Я знаю, Клитеместра,

Не к ужину звала ты,

А к расплате…

(тих и скорбно):

Нашли друг друга жертва и палач.

Клитеместра (голос холоден, приближается):

– Пророчицей себя зовешь? Всё знаешь и пришла?

Ну что ж, тому и быть – покорствуй року.

Хотя, ты не пророчица… Игрушка! Копьем добытая в бою.

В одной постели с ним. И что?

Он спит с тобой лишь в память о сгоревшей Трое.

Победа ты его.

И моя тень.

Кассандра (тихо, но в голосе – пламя):

– А ты… моя. Даже, когда глаза закрыты, вижу…

Как бьёшься ты у алтаря,

кричишь, когда над дочерью твоей поднялся нож.

Он не уходит – этот крик.

Живёт в тебе.

И говорит с тобой.

Клитеместра (пауза, глухо):

– Не смей!

Боль девочки моей – твой голос.

И смерть её в твоих в глазах.

Не жертва ты.

А только эхо зла.

Напоминание о горькой доли.

Кассандра (усмехнувшись):

– Ты так смела, что я почти рабыня, а царская одежда на тебе.

Но ты же знаешь, что не власть под ней – непрожитая рана.

И кровоточит много лет, болит, взывает к мести.

Клитеместра (теперь жёстко):

– Пропела смертное посланье, плач свой роковой?

Тогда молчи! Смирись судьбе… И знай!

Убью я вас. Его сначала, а затем тебя.

В возмездие богов не верю.

Только в меч. В его я верю правду.

И только кровь заставит тишину молчать.

Кассандра (горько):

– Убьешь?

И мужа и меня? Чего добьешься ты?

Он не отступит этот крик – Ифигении.

Будет в памяти твоей всегда.

Не как вдова достанешься потомкам – как амазонка.

И имя твоё – «Месть».

Клитеместра (сдержанно, с горечью):

– Что знаешь ты – собака чужеземка, о том, как молча стонет мать?

Не Месть – Я. Боль.

Я храм, затопленный слезами. Гроб для памяти.