Уже направляясь к машине, Ито остановился и, обернувшись к Нишимото, спросил:
– Кстати, какая причина смерти Юми Накахары?
Нишимото вздохнул, глаза его потемнели от мысли, которую он вот-вот озвучит:
– Фактически, она умерла от удушья… углекислым газом, – сказал он с особой осторожностью, словно обдумывал каждый следующий звук. – Эксперты полагают, что её поместили в своего рода барокамеру или что-то похожее. И концентрацию CO₂ в этой камере постепенно повышали, пока она не перестала дышать. Это было не мгновенное убийство. Её словно медленно погружали в состояние, где каждая секунда уносила всё больше кислорода, и она осознавала свою приближающуюся смерть.
Ито замер, представив, через что прошла жертва. Он представил эту беспощадную, холодную ловушку, где её лишали воздуха медленно, словно измеряя страдания по капле. Процесс удушья был, вероятно, пугающе долгим: на каждом вдохе грудь начинала ощущать тяжесть, как будто изнутри давили мощные прутья. С каждым вдохом Юми всё больше теряла силы, но не могла ни кричать, ни сопротивляться, зная, что весь воздух вокруг уже мёртв и непригоден для жизни.
Ито смотрел на Нишимото и видел в его глазах тот же ужас.
– Зачем ему нужно было это мучение? – пробормотал Ито, словно бы вслух задавая вопрос самому себе.
Ито и Аяко молча прошли к машине, каждый погружённый в свои мысли. Как только они сели, Аяко посмотрела на Ито, слегка приподняв бровь.
– Куда теперь? – спросила она, нарушив тишину.
Ито, не отводя взгляда от дороги перед собой, сказал, как будто разговаривал сам с собой:
– Поедем к Такеши Окубо. Возможно, ему удастся найти символизм в этой смерти, – сказал он. – Он уже смог увидеть скрытые смыслы в позах предыдущих жертв. А здесь – девушка на «ракушке», без явных следов насилия. Кажется, убийца вновь использовал изощрённый подход.
Аяко кивнула, осознавая, что, возможно, именно знания Окубо об искусстве помогут понять изощрённость и символичность действий убийцы. Она чувствовала, что каждый новый шаг в этом деле вёл их всё глубже в тёмную бездну разума преступника, который не просто убивал – он создавал собственное «искусство».
Машина сорвалась с места, и вскоре перед ними замелькали огни города.
Они двигались по вечерним улицам Токио, пока свет фар не растворялся в мягких сумерках, как будто ночь постепенно поглощала все вокруг. Ито вел машину молча, погруженный в мысли о новом деле. Ему не давали покоя все более изощренные детали, словно убийца с каждым разом совершенствовал свое жуткое «мастерство».
Аяко, уловив напряжение на лице напарника, нарушила тишину.
– Ты думаешь, Окубо сможет что-то сказать про эту ракушку?
– Сложно сказать, – ответил Ито, не отрывая взгляда от дороги. – Но этот убийца черпает вдохновение из искусства, придавая каждому действию особый смысл. Возможно, «ракушка» – не просто случайная деталь, а намек на нечто глубокое. И если кто-то и сможет это понять, то это будет Окубо.
Пока они ехали, мысли Ито возвращались к деталям, сказанным Нишимото о смерти Юми Накахары. Удушье углекислым газом, барокамера, медленное повышение концентрации… Столь изощренный метод, как он думал, наверняка должен нести какой-то замысел. Но какой?
– Этот убийца словно пытается передать какое-то послание, – произнес Ито вслух, словно продолжая свои мысли.
Аяко кивнула. Она чувствовала ту же странную интуитивную догадку, что за каждой смертью стояло не просто убийство, а замысловатый ритуал.
