Портал портрета - страница 9

Идиотка внутри сникла без слов и без слез. Гекатерина шла с Теодориком под руку по пустынной улице и вдруг увидела себя в длинном алом платье, его в белом фраке с шелковым кашне на груди, идущими в окружении короны из сияющих лучей. Она повернула к нему голову, увидела его профиль, волнистые волосы и захлебнулась от счастья и восторга. Сжала крепче его руку и, о, Боги, они оторвались от земли, медленно стали подниматься над ней.

–Теодорик!

– Гекатрин!

Они плыли над землей в невесомости, не замечая замков, городов и столиц, проплывающих внизу.

Невидимая рука взмахнула стальным мечом:

– Мы пришли, Гекатрин, – это был тихий голос Теодорика.

Гекатрин (он ее так назвал!) рухнула вниз и открыла глаза. Они стояли на остановке. На табло расписания горело время прибытия ближайшего автобуса.

–Всего девять минут! – в ужасе ахнула она. – Лучше б он никогда не приезжал!

– Да, недолго ждать, – блаженно кивнул он, – всего девять минут.

Она посмотрела на него: эти глаза – портал к вечным, бессмертным истинам, путь к магии и сама магия. Они – центр мирозданья. Такими были глаза эльфов, альвов. Куда она уезжает от них? От них же невозможно уехать! Как невозможно уехать от себя, от смысла жизни.

– Осталось восемь, – донеслось будто издалека.

– Но мы еще увидимся, – потерянно произнесла она. – Начались чудеса. Еще позавчера мы были незнакомы. А сегодня я уже могу написать вам письмо.

– А потом (et puis – э пюи)? – улыбка гнездилась на его губах.

– Открытку.

– Э пюи?

– Мы снова увидимся.

– Э пюи?

– Поедем по замкам.

– Э пюи?

– Ты приедешь ко мне в гости.

– Э пюи?

– Э пюи мы найдем способ, как нам никогда не расставаться, мой добрый ангел! Мон Лектёр парфэ! (Мой совершенный Читатель).

Весь ее мирок с фата морганой карьеры, вдруг стал препятствием тому, чтобы этот человек был рядом всегда. Между ними сотни километров, и как их перечеркнуть?! Вот она, обратная сторона туризма! И как она ужасна! Или, не пройдя по терниям, не прийти к звездам?

– Бюс, – оповестил Теодорик об автобусе, показавшемся на дороге.

На табло загорелось сообщение: следующий через тридцать минут.

– Может, я на следующем уеду?! – ахнула она, хотя и ждать было долговато, и темнело на глазах.

– Долго ждать, – встревожился спутник.

Она кинулась к нему:

– Завтра в семь утра в мой отель, он один на площади Свободы, придет автобус, я уезжаю. Но мы обязательно увидимся. Нас ждет будущее, – она поцеловала его в щеку, заросшую щетиной, затем в другую; водитель терпеливо ждал, и пассажиры в окна наблюдали сентиментальную сцену.

Теодорик улыбнулся одними губами, глаза оставались незыблемыми безднами, она вбежала в автобус, сезам закрылся. Гекатерина бросилась в конец салона, в надежде увидеть его еще, помахать рукой, но там стояли четыре пассажирских кресла, к тому же занятых.

– Западня! – ужаснулась она и представила, как он один возвращается мелкими шажками обратно в свою обитель, и никто его не поддерживает под руку.

Она плюхнулась на свободное место у окна, в котором бледным овалом отразилось ее лицо. Отражение напомнило портрет певицы Полины Виардо. А ведь никто бы не знал об этой испанке, не будь она роковой любовью Ивана Сергеевича Тургенева. Эта любовь его из сказочного царства безумия. А Гекатерина Притин разве не оттуда явилась? Но может ли такая любовь вспыхнуть в обоих сердцах? Она загуглила в айфоне: Тургенев о Полине Виардо. О Полине писали, что «она не мучилась по нем, не страдала, не пролила той крови сердца, которую требует любовь». А он сам писал о себе: «Мое чувство к ней является чем-то, чего мир никогда не знал, чем-то, чего никогда не существовало и что никогда не может повториться (Ах, как вы тут заблуждаетесь, любезный Иван Сергеевич!). С той самой минуты, когда я увидел ее первый раз, с той роковой минуты (Да, да именно роковой была та минута, когда Гекатрин увидела своего сигарщика) я принадлежал ей весь, вот как собака принадлежит своему хозяину… Я уже не мог жить нигде, где она не жила; я оторвался разом от всего мне дорогого, от самой родины…» Гекатерина содрогнулась – в рейсовом автобусе по Туру Тургенев рассказал её будущее. Она уже начала переформатировать в уме свое настоящее, фокусируя его на позавчерашнем незнакомце, которого, казалось сейчас, знала уже вечность. Но входит ли Тур в географическую Тургениаду? Писатель столько лет отдал Франции, она стала родиной его смерти. Ах, впрочем, если бы он побывал в этом заколдованном Титанграде или хотя бы в долине замков, память её хранила бы в закоулках упоминание Тура и Тур гения, гения Тура, титанического гения в одном ряду, ибо он непременно описал бы свои впечатления, а то и разместил бы под сводами одного из них события какого-либо из своих «дворянских гнезд», хотя бы и Сент-Бризов. Ведь это семейство владели своим замком уже в XVIII столетии, при жизни Тургенева! Гекатерина снова заглянула на страницу Ивана Сергеевича в мировой паутине: родился в Орловской губернии 28 октября 1818, закончил свои дни в Буживале, 22 августа 1883. В дате рождения, как обычно, заложена дата смерти: совпадают двойки в дне и две восьмерки в годе. Постой! А нынче не 2023 ли на дворе? Круглая дата смерти титанического гения… 140-я годовщина. При каких странных обстоятельствах выявился для неё сей юбилей! Или это сам Тургенев Иван Сергеевич, старший собрат по перу, сам напомнил ей о себе? Ведь она вызвала к жизни его тень в эссе-новелле «Путешествие из Петербурга в Париж». А теперь тень Тур-гения Тургенева настигла ее в Туре. Писатели живут по законам Слова.