– Как же так, Лина? – не выдержал Игорь Сергеевич. – Как же это случилось, дорогая? Кто посмел поднять руку на такое безобидное, нежное существо? Что за ублюдок был здесь?
Рябинина взяла руку наставника в порыве сострадания, желая успокоить, поддержать друга, но мягкий жест сочувствия не произвел на него никакого впечатления, убеждая в том, что гибель Лины очень сильно подействовала на старшего товарища.
Сергеич неожиданно поинтересовался:
– Когда ты с ней виделась в последний раз?
– Вчера, – не раздумывая, ответила Татьяна.
– Во сколько? – вскинул брови он.
– После семи вечера.
– Тогда ты должна поговорить со следователем, ведущим это дело.
– Должна?
– Если у тебя есть хоть какие-то сведения, касающиеся Лины, ты должна рассказать следователю.
– И о своём расследовании? -уточнила Татьяна.
– Но сначала ты всё расскажешь мне. Пойдем в спальню – на кухне следователь опрашивает соседку.
Не успела Таня по достоинству оценить спальню, которая декорирована в стиле позднего ренессанса, как Игорь Сергеевич чуть ли не силой усадил её в мягкое кресло, а сам устроился на низком пуфике, приготавливаясь выслушать рассказ.
– Излагай с самого начала и поподробней, не пропуская ничего – пусть даже тебе это покажется совершенно неважным или бессмысленным.
Татьяна рассказала ему всё, начиная со встречи в кафе, своего внедрения в студенческую среду, слежки и фотографирования, и, заканчивая вчерашней встречей и разговора во время кофепития.
Чуть помолчав, Кузьмин начал рассуждать вслух:
– Твоё досье при досмотре было, к сожалению, обнаружено. Следователю не составит труда выйти на Таро, а значит всплывет и твоя фамилия… Не хотелось бы мне этого, Татьяна… Сама понимаешь, ведь это я посоветовал Лине обратиться к тебе… Всплывёт и моё имя, а это мне сейчас ни к чему: с начальством сейчас очень натянутые отношения… Да я, помнится, тебе рассказывал на днях о своих проблемах.
– Не волнуйся, Сергеич, твое имя не всплывет – уж я что-нибудь придумаю.
– Ладушки, – несколько успокоился Сергеич, разминая, привычным движением пальцев правой руки, лоб, что обычно говорит о лихорадочной работе его мысли.
– Но появление тебя, фотодокументов выведет в главные подозреваемые молодого человека, а это…
– Это будет ошибочной версией! – уверенно произнесла Таня.
– Почему?
– Потому что Андрей не способен на убийство.
– Ты точно уверена? – усмехнулся Кузьмин, прищуривая правый глаз. – Прежде чем отвечать – подумай хорошенько.
– Андрей, добрый, мягкий. Он не мог сделать этого.
– А что если обстоятельства заставили его? Ну, просто выхода иного не было?
– Какие обстоятельства?! – возмутилась Татьяна полушёпотом.
– Ты же знаешь, что парень жил за счёт Лины?… Знаешь?
– Знаю, – подтвердила та, не понимая, куда он клонит.
– А что если после этого разоблачения Лина решила отказать ему в помощи, порвать с ним?
– Ну и что? – удивилась девушка. – Убийством тут ничего не исправить. Ему не выгодно это убийство!
– Как сказать. – Сергеич блеснул глазами. – Как сказать… Видишь ли, Татьяна, пропали некоторые вещи Лины: пара дорогих серёг, ожерелье, кольцо с бриллиантом, подаренное супругом в день тридцатипятилетия, и ещё кое-что по мелочи: часы, браслеты, цепочки с кулонами… А это работает на мою версию.
– Нет-нет! Андрей никогда бы не сделал этого! Он не такой! Он не мог! – воскликнула Татьяна.
– Как ты можешь с уверенностью утверждать это? Ты его знаешь всего несколько дней, а утверждаешь, что он не способен. Каждый из нас способен на отчаянный поступок, когда припёрт жизнью к стенке!
