– И все-таки я не согласна с тобой! Тут просто не тот случай.
– Возможно, – в раздумье произнёс Сергеич. – Но уверен, что именно эта версия станет в расследовании основной.
– И меня это пугает. – ответила Татьяна. – Зная наши доблестные правоохранительные органы, мне искренне жаль парня, потому что он не заслуживает такого испытания.
– Каждый из нас рано или поздно проходит свою долю испытаний. – нахмурился Кузьмин. – Сия чаша никого не минует…
Татьяна смотрела на бывшего шефа с явным желанием выразить протест, и тот слегка пожурил её, не одобряя горячности:
– Ты слишком эмоциональна, Татьяна, а в нашей работе это скорее недостаток, чем преимущество.
– Наверное, поэтому из меня и не получился настоящий прокурорский работник. – усмехнулась Татьяна.
Понимая, что спорить с бывшим шефом бесполезно, она замолчала, обдумывая, чем можно помочь Андрею, но не смогла найти ответа на мучающий её вопрос. А Кузьмин вдруг произнёс:
– Рассказать об этом парнишке всё-таки придётся: от этого никуда не деться… Естественно, не упоминая того, что я причастен к этому кое-каким боком.
– Естественно. – согласилась Таня полу саркастически.
Правая бровь Сергеича вновь взлетела вверх, выдавая не то недоумение, не то возмущение.
– Извини?! – произнесла она, осознавая, что переборщила в своём стремлении защитить парня.
Игорь Сергеевич деликатно пропустил мимо ушей и сарказм, и извинения, и, как ни в чем не бывало, поинтересовался:
– Ты готова говорить со следователем?
– Вполне.
Следователь Михаил Иванович Селезнёв, тот самый плюгавенький мужичок, которого Таня видела на кухне лишь со спины, был знаком ей по работе в прокуратуре, но это знакомство, так сказать, шапочное: здравствуйте – до свиданья. Теперь же оно должно было перерасти в сотрудничество, однако этого не произошло.
Въедливый следователь с глазами буравчиками, проникавшими в самую душу, Татьяне не понравился: во-первых: он вел себя так, словно вовсе не знал Рябинину, во-вторых: видимо, считал именно её виновной во всех смертных грехах, и Таня в ответ начала нервничать и грубить.
Следователь смотрел непонимающе, не одобряя её поведения, и тогда Татьяна пояснила:
– И ваше поведение, господин следователь, оставляет желать лучшего.
– Вы ошибаетесь, Татьяна Владимировна, – бесстрастно ответил Селезнёв, – моё поведение вполне соответствуют требованиям законов прокуратуры.
И тут же добавил, не отводя от неё колючего взгляда:
– А вот меня удивляет ваша реакция… Вы, как я знаю, юрист по образованию, но вместо того, чтобы помогать следствию становитесь в позу… Не понятное поведение.
Тане очень захотелось возмутиться:
– Какая специфическая психология: я же оказываюсь и виновной!
Но тут появился Кузьмин, и она не успела поделиться своей мыслью со следователем.
– Михаил Иванович, – обратился Сергеич к следователю. – вы еще не закончили разговор?
– Нет, Игорь Сергеевич, – ответил следователь, пытаясь пригладить остатки волос надо лбом. – но скоро, видимо, закончим.
– Хорошо, – произнёс Сергеевич, поглядывая на сердитое лицо девушки. – Татьяна Владимировна, когда закончите беседу, подойдите, пожалуйста, ко мне.
– Непременно.
После ухода Кузьмина, Селезнёв несколько смягчился и продолжал уже более миролюбивым тоном:
– Нам осталось выяснить буквально пару моментов…
Рябинина понимающе кивнула, приготовившись отвечать, надеясь на более снисходительное отношение к себе, и снова ошиблась: буравчики вновь впились в неё с прежней силой, пытаясь вывернуть весь её мир наизнанку.
