После смерти деспота Эпира Михаил разделил свои владения между двумя сыновьями; Никифор, старший, получил старый Эпир; так как он рассчитывал на храбрость Иоанна, он назначил ему земли, которые предстояло отвоевать у империи, то есть всю Фессалию от горы Олимп до Парнаса. Этот беспокойный князь принял титул герцога Патрского и вскоре захватил часть того, что его отец оставил ему для завоевания. Палеолог выступил против него с многочисленной армией, командование которой он поручил деспоту Иоанну. Этот бесстрашный генерал сначала захватил почти все укрепленные места в Фессалии. Неспособный противостоять войскам своего врага и покинутый своими, герцог заперся в своей столице, Неопатрасе; он был сразу же осажден. Но его гибель была неизбежна в месте, где вскоре должен был закончиться провиант. Тогда он руководствовался только своей отвагой и необходимостью. Он бежал из города в одну из самых темных ночей, переодевшись, и отправился к Иоанну де ла Рошу, великому герцогу Фив и Афин. Он получил от него пятьсот афинских всадников, храбрых и закаленных в боях, с которыми он внезапно напал на армию деспота и обратил ее в бегство. Побежденный князь не мог простить себе этого поражения; он снял с себя знаки своего достоинства и этим добровольным унижением снизошел до уровня простого гражданина (1271).
Примерно в это время Андроник, старший сын императора, достигнув пятнадцати лет, женился на дочери Стефана V, короля Венгрии. Этот брак был благословлен патриархом Иосифом в церкви Святой Софии и отпразднован в Константинополе с великолепием, которое Палеолог выказал с редкой пышностью. Стремясь обеспечить преемственность своей семьи, он на следующий год решил разделить пурпурные почести с Андроником. Этот князь, впоследствии прозванный Старшим, был торжественно коронован и провозглашен императором римлян. Он носил этот величественный титул в течение долгого и не слишком славного правления, девять лет как соправитель своего отца и пятьдесят лет как его преемник.3
Внешние враги Михаила постоянно тревожили его и были не менее грозными, чем внутренние. Его завоевание и пребывание в Константинополе казались дерзким вызовом всем тем латинянам, которые свергли греческую империю и разделили её остатки под верховенством Иннокентия III. Особенно венецианцы не могли добровольно отказаться от своих многочисленных владений. Чтобы противопоставить им полезных для себя соперников, генуэзцев, император разжег войну между двумя морскими державами, которая могла помешать венецианцам взяться за оружие против греков. Своими настойчивыми требованиями относительно этого союза и отлучением генуэзцев Урбан IV предупредил Палеолога об угрожающей ему опасности и о способе избавления от неё. Воссоединение греческой церкви с римской, которое он планировал с момента завоевания Константинополя, могло бы удовлетворить Запад и, возможно, заинтересовать его в трудном положении империи. Кроме того, брат Людовика IX, Карл Анжуйский, который стал королем Сицилии в то время, в 1267 году по договору с низложенным императором Балдуином II приобрел права на византийский трон для своей дочери Беатрисы, с возможностью перехода этих прав на него самого. Папа, чьим вассалом был король Сицилии, мог, благодаря своему авторитету, вооружить или удержать христианского князя. Поэтому для императора было крайне важно заручиться его благосклонностью.
