Что касается о европейско-турецких контактах, то скажу, что вообще соприкосновение различных культур всегда способствовали взаимному обогащению… В 1918 году, когда турки вошли в Баку, я имел честь познакомиться с оркестровой трубой, принадлежавшей военному музыканту Оттоманской армии. Он то мне сказал, что еще в 1826 году в Стамбуле была создана Военная музыкальная школа на европейский манер. Еще в прошлом – девятнадцатом веке, турецкие султаны выписывали европейских композиторов, чтобы те писали им военные марши и прочее.
А теперь вернемся к Елизаветполю. Нас привезли в небольшой магазин музыкальных инструментов в центре города. В витрине стоял уже одно пианино – наверно для показа, а не продажи – так оно и оказалось. Внутри он был пустой. Очевидно, один из разбитых при перевозке пианино теперь служил для рекламных целей.
Какое же было мое удивление, когда в магазине я увидел на стене звезду Давида. Через несколько минут из-за задних дверей в магазине – ба! – то самый человек восточной внешности, которого я видел в Санкт-Петербурге. Еврей?! Их-то я знал – в Германии их было много. Но выглядели они все же по-другому. Меня, конечно, заинтересовало, что еврей делает в такой дали – да и откуда у него это внешность. Об этом попозже.
Меня не стали заводить на склад, а выставили прямо в холл магазина. По разговорам я понял, что кто-то должен прийти завтра и посмотреть на инструменты.
Итак, я провел первую ночь на Кавказе. На следующее утро, как только южное солнце настойчиво проникло в магазин, на душе стало весело. Через некоторое время появился какой-то человек славянской внешности – это был молодой настройщик по имени Сергей Васильевич – не знаю фамилии, да это не важно. Я с ним больше не встретился. Он-то приступил к работе надо мной и другими инструментами. Излишне говорить, что за время перевозок и простоев на российском морозе мы успели расстроиться как надо. Так, что почти целый день Сергей Васильевич работал над нами.
Сразу скажу, что настройщик пианино – это такая важная фигура в нашей жизни. Этот человек должен быть влюблен в инструменты. Он должен чувствовать нас как опытный и умелый любовник чувствует каждое содрогание женщины. Увы, Сергей Васильевич таковым мастерством не отличался. Я вспомнил пальцы и слух Мартина Ханса… Увы…
В общем мы были настроены, так сказать, для проформы. К вечеру в магазин заглянули величественные особы. Это был хорошо одетый мужчина в дорогом костюме с женой и дочкой.
Еврей – это был, очевидно, владелец магазина – и продавец кружились вокруг семьи. Мне эта семья сразу понравилась – чем богаче семья, тем больше шансов, что мне найдется хорошая работа – учить детей музыки, к примеру. В таких семьях всегда найдутся деньги на учителей. Семья была русской, и по поведению сразу угадывалось, что мужчина был при соответствующем положении.
Просмотрев несколько инструментов мужчина – я уже знал, как его величать – Игорь Яковлевич Драгунский остановил свой выбор на мне. Я был счастлив. Мои приключения в России оставались позади; фортуна улыбалась мне. «Ваше высокородие, – запричитал владелец, – завтра утром инструмент будет доставлен в ваши апартаменты. Деньги можете потом переслать».
Итак, еще одна ночь и я окажусь в доме – у кого вы бы думали? «Ваше высокородие» – это обращение к статским советникам – почти пятые по счету в российской табели о рангах. Так что, можете представить, кому я буду служить! Очевидно, господин Драгунский служил в кабинете у Елизаветпольского губернатора. Так оно и вышло… Я попрощался с другими инструментами и пожелал им удачи.
