– Так-то лучше! – послышалось ему.
Он обернулся и обомлел: из овального зеркала… точнее, из зазеркалья… на него таращилось рыло с рогами.
– Черт меня побери…– пробормотал Джордж и внезапно завис между прошлым и будущим, нынешним и никаким.
И время спустя он не мог описать, что с ним тогда стряслось – разве что, сохранилось воспоминание о неком загадочном, интригующем и пугающем ощущении…
– Что надо? – робко поинтересовался Джордж.
– Шоколаду! – потребовал голос, звучавший с Другой Стороны…
…Джордж вязал Нарцисса по рукам и ногам и попутно учил уму-разуму:
– Не домогайся дома ближнего твоего и жены ближнего твоего, а также раба его или рабыни, и вообще, того, что плохо лежит!
– Да как же не домогаться, если плохо лежит? – морщился и недоумевал мальчуган, изо всех сил цепляясь двумя руками за собственный орган в паху.
На что Джордж безапелляционно отвечал:
– Пусть лежит!
Луиза, увидев Нарцисса на полу, весело рассмеялась и доверчиво прильнула к мужниной груди.
– И куда ты меня посылаешь, любимый? – спросила она, ласково теребя пальчиками его негустые пепельные локоны, тут и там свисающие с затылка.
– В Венецию! – бросил Джордж и сам поразился тому, что сказал: минуту назад он и думать не думал ее туда посылать (но послал!)!
– Ура! – заскакала и радостно захлопала в ладоши Луиза. – Как я соскучилась по Венеции, кто бы знал!..
…Памятуя обычаи предков, Луиза и Джордж решили присесть на дорожку.
Он уселся верхом на подростка, а она по-кошачьи, уютно пристроилась рядышком.
Помолчали, как водится.
Неожиданно Джордж – на него как нашло! – пошлепал подростка по попе.
– Никак ты ревнуешь, любимый? – игриво спросила Луиза.
На что он ей честно признался: "Не знаю!"
Он и сам всякий раз задавался вопросом, ревнует ли он свою восемнадцатилетнюю жену ко всем прочим мужчинам – и ответа не находил…
…Зазвонил телефон.
– Хотят старого пыдора… – пробормотала Луиза, протягивая мужу телефонную трубку.
– Меня! – очень тихо откликнулся Джордж и метнулся к окну.
Внизу, у подъезда, как он и ожидал, стоял любимый народом джип "Мерседес–ХМ".
– Скажи им, что пыдора нет! – отчего-то пригнулся и с присвистом прошептал Джордж.
– Как, чтобы я солгала? – возмутилась Луиза.
– Солги, наконец! – возмутился крупье, покачав головой, и отнял у нее телефон.
– Я слухаю! – неожиданно затараторил он на жуткой смеси белорусо-чувашского с адыго-эстонским. – Шо говоритя? – отчаянно орал он в трубку. – Так пыдор, який вам нужон, в сысиднэм падэзди жывотт! – обстоятельно докладывал он. – Так у нас и хватера друхая! – отчаянно клялся Джордж кому-то на другом конце провода. – Лычно я вам нэ пыдор! – неожиданно не удержался и провизжал крупье.
На полу застонал и задергался Нарцисс.
– Яко-тако яичко, таку-растаку, я нэ панымаю! – истерично голосил Джордж, молотя изо всех сил мальчугана телефонной трубкой по голове. – Это яко же тако-растако яичко! – хохотал он, пританцовывая и выдирая из стены телефонный шнур вместе с розеткой (он и сам, спроси его в эту минуту, не сумел бы объяснить мотива безудержного веселья и отваги, до краев, казалось, наполнивших все его существо!).
И также спонтанно Джордж обнял свою юную и прекрасную жену и спросил у нее напрямик, любит ли она его.
– А як же! – не раздумывая, ответила она на приятном украинском наречии.
– Тогда поспеши! – поторопил ее Джордж.
Неожиданно у Луизы глазенки зажглись зеленым и золотым.
