– А что нас там ждет? – пытливо поинтересовалась она.
– Карнавал! – мгновенно, не раздумывая, пообещал Джордж, от чего, к слову, сам остолбенел – ибо еще минуту назад он понятия не имел, что их там, в Венеции, ожидает!
– Какой карнавал? – закричала Луиза.
– Потрясающий! – он усмехнулся в усы (усмехнулся в усы – вроде штампа, крупье усов принципиально не носил!).
– А ты меня любишь? – с надеждой спросила Луиза (ведь знала, что любит, и все же спросила!).
– А як же! – ответил крупье, одаряя жену тугим кошельком.
– Мало! – не глядя, сказала жена.
– Достаточно! – строго парировал муж.
Наконец они обнялись, и тогда-то он незаметно вложил ей в ладошку яйцо…
– Зачем? – по-детски изумилась Луиза.
– Затем! – усмехнулся Джордж и сообщил ей на ушко такое, от чего она радостно завизжала и запрыгала, как маленькая сладкоежка, получившая шоколадку в награду за хорошее поведение,.
– Любимый, пообещай, что приедешь ко мне? – трогательно пролепетала очаровательная негодница (с ударением на: "любимый", "пообещай" и "приедешь ко мне"!).
– Яичко, не дай бог, не ешь! – предупредил ее Джордж, затравленно оглядываясь по сторонам.
– Тебе уже жалко яичка для меня? – немедленно обиделась и расплакалась Луиза.
– Мне для тебя…– начал Джордж и осекся (будто кто-то толкнул его в бок!). – Мне для тебя… – повторил он растерянно и умолк.
– Несчастное яичко пожалел! – оскорбленно стонала она.
– Я… – было опять начал Джордж и вдруг содрогнулся от страшной пощечины. – Я… – ему, на минуточку, сделалось не по себе!
– Что яичко – тебе, и что ты – яичку? – допытывалось Луиза.
Он же в ответ только тряс головой, строил загадочные гримасы и прикладывал палец к губам.
А тут еще к ним в дверь позвонили – три раза…
…Луиза рванулась к двери – Джордж еле успел ее удержать.
– Не открывай! – сдавленным шепотом попросил он.
– Почему? – срываясь на крик, удивилась она.
– Потому! – крикнул Джордж (при всем желании он не мог ей всего объяснить, даже если бы мог!).
Звонки в дверь, между тем, следовали один за другим.
– Жди меня всякий день до вечерней зари, у черного входа во Дворец Дожей, одевайся монашкой, веди себя скромно, к гондольерам не приставай! – шепнул Джордж напоследок жене.
– Как, совсем? – испугалась она.
– Поклянись! – грозно потребовал он.
– И ты себя, миленький, береги! – попросила она на прощание, вместо клятвы.
– И ты – себя! – тоже смягчился он, растроганный ее просьбой.
– Уж поберегу… – зареванно пообещала она, хоронясь в платяном шкафу…
…В квартиру звонили без перерыва.
Ухватив юного соперника за щиколотку, Джордж рывком, грубо поволок его за собой.
Понятно, подросток по ходу больно стукался головой о мебель и углы – но Джорджа, похоже, сие не сильно заботило.
– Иду, иду! – весело кричал он неведомым визитерам.
Аккуратно прислонив юношу к двери, он повернул ключ в замке, отступил в сторону и крикнул:
– Заходите, господа!
Тяжеленная входная дверь со страшным хлопком распахнулась – будто по ней произвели залп из катапульты.
Несчастного Нарцисса, как куклу с трухой, так и отшвырнуло вглубь прихожей.
И тут же в жилище ворвались двое бритоголовых в черных кожанках (Пэтро и Данила, кому интересно!) и с упоением принялись топтать юношу и уничтожать.
Дабы отвлечь бандитов от шкафа, в котором пряталась любимая женщина, Джордж незаметно выскользнул на лестничную площадку и фальцетом пропел: "Фигаро здесь, Фигаро там!"…
