Потом он вытащил из-за пазухи толстую печать, висящую на лоснящемся кожаном шнурке. Тщательно прицелившись, гулко шлёпнул ею в угол пергамента. Оттиск получился не очень отчётливый, поэтому процедуру пришлось повторить. На этот раз он предусмотрительно положил пергамент на мокрый стол. Вытерев пот после таких значительных усилий, Горбатый вручил Ан-ньи документ и процедил:
– И вот ещё, провинциалы. Если с десятиной от дохода и арендой в конце недели затянете, мы сами придём в гости. И тогда на двух покойничков точно больше на помойке станет.
Ан-ньи прочла доверенность, кивнула, отсчитала на стол полсотни медных монет задатка, и они с К-Кэном встали, прощаясь. Выйдя из комнаты, К-Кэн притворил за собой дверь, но когда они прошли немного по длинному коридору, он неожиданно остановился и шёпотом на ухо сказал ей:
– Погоди. Сейчас, догоню!
А сам на цыпочках вернулся к двери и прижал ухо к щели.
Там Плешивый Кот заходился от смеха:
– Хо-хо! Вот же лохи ярморочные! Это же надо так им таки попастись! Таки как я их разыграл?
– Кхе, Котяра, ты вполне натурально рассвирепел. И так лихо схватился за кинжал! В другой раз напрягись ещё, чтобы пострашнее, и кружку урони на пол – так будет ещё внушительнее!
– Без базара! Жаль, шо следующий раз совсем ускоре будет. Новые лохи бабки принесут сами. А ведь енти оба и не знают, шо прежнего владельца того… уже убили и съели нищие… А тут двое, да ещё и с задатком, да сами голову в капкан суют…
– Тс-с-с!
Дверь вдруг с грохотом распахнулась перед К-Кэном. Это Плешивый Кот, крадучись подошёл к двери и резко её дёрнул. К-Кэн, пошатнулся, едва не ввалившись вовнутрь. Он тут же торопливо нагнулся, поднял с пола шляпу и нахлобучил её на голову. Потом вздохнул, виновато улыбнулся, как бы сетуя на себя, и заговорил, как ни в чём не бывало:
– Вот… обронил, пришлось вернуться. Спасибо, что дверь открыли, а то в темноте здесь хоть глаз выколи. Фонарь бы повесили бы что ли?
Плешивый молча сверлил его взглядом, пальцы барабанили по рукоятям оружия.
– Ну, ещё раз пока, старейшины! Нам вниз и направо? – бодро осведомился К-Кэн и заспешил по коридору. Ему казалось, что плащ на спине аж дымится от гневного взгляда, негодующего Плешивого.
А Кот, закрыл дверь, выждал немного и покрутил носом. Затем потёр длинные топорщащиеся усы:
– Видал? Да енто не такие уж и хилые провинциалы, как мне казалось сходу. Ништяк фраера, но нам не ровня. Как бы не пережмурили они и нас с тобой, волосатый.
Горбатый громко отрыгнул и просипел, хлопая себя по животу и ощерив жёлтые длинные волчьи зубы:
– Но меня им точно не обмануть, хе-хе!..
– Эт уж точняк! – охотно отозвался его собутыльник, подняв брови и опрокидывая в себя очередной стакан.
Выйдя из дома, путники снова окунулись в густую атмосферу помойки Дна: разлагающейся плоти и гниющей растительности. Справа и слева от большого железного моста, ведущего в порт, располагались шаткие домишки, прилепившиеся к отвесным скалам. Ясно, что обе стороны, Кошки и Волки, были на ножах. Империя и здесь следила за внешними декорациями: купец, сходя с корабля, проходил между складов гавани, поднимался по двухсотметровому мосту между двухметровыми дощатыми стенами. И лишь специфические запахи «ароматов» красноречиво говорили о том, что за этими стенами живые спали рядом с умирающими в канавах. Там тощие кошки поедали крыс, а крысы, сбившись в стаи, разрывали мёртвых кошек. Облезлые собаки гоняли всех животных подряд, спасаясь от мясников, стремящихся пустить их на «свежие пирожки». И пока не появлялись патрули Стражей порядка или Инквизиции, сбрасывающая трупы в реку, ревущую внизу ущелья, нищие хищно преследовали бедных. А бедные избавлялись от нищих всеми доступными способами, которые давало им оружие и совесть.
