– Ха! Ты же меня знаешь, мент… я свидетелей не…
Договорить я ему не дал. Испортил расклад этому валету. Коротким движением выхватил из кармана куртки гранату. Отголосок Чечни. Мой нелегальный трофей из командировки на Северный Кавказ в составе сводного отряда МВД.
– А ну замерли, суки! – кольцо звякнуло о бетон и укатилось в щель. – Дернетесь – всех на хер с собой заберу!
Валет побледнел, сигарета прилипла к нижней губе, но так и не вывалилась изо рта.
– Э-э… Не дури, майор, – он сделал знак своим, чтобы те опустили стволы. Слишком близко я к ним подошел, они понимали, что стрелять нельзя. – Давай договоримся. Я человек деловой.
– Отпусти девчонку – и поговорим, – кивнул я на пленницу.
Та смотрела на меня затравленными глазенками. Не плакала. Во взгляде светились и страх, и надежда одновременно.
– Отпусти, Костыль, – пробурчал главарь, обращаясь к бандиту, что держал школьницу. – Пускай идет.
А сам подмигнул незаметно подельничкам, мол, далеко не убежит, поймаем.
Костыль не стал спорить, разжал лапу. Девочка сорвалась с места и бросилась ко мне.
– Дядя, пошли со мной! – крикнула она, вцепившись в рукав.
Я резко оттолкнул её. Слишком грубо. Но по-другому было нельзя.
– Беги, дурёха! – рявкнул я.
Она все поняла и зайцем метнулась прочь. В развалины, туда, где можно укрыться, спрятаться. На ходу обернулась. Мы встретились взглядами – в её глазах было всё: испуг, надежда… и благодарность. Тихая, взрослая. Такая, что в горле запершило.
Один из братков уже пятился за внедорожник. Тихой сапой улизнуть хотел и рвануть вслед. Не выйдет… Я понял, что тянуть нельзя, и договариваться здесь не с кем. Лучше продать свою жизнь подороже и дать ребенку уйти.
Швырнул гранату в гущу бандитов.
– Ложись! – заорал один из них.
Все попадали, бросив оружие, а я нырнул за обломок кирпичной стены.
Ба-бах!
Сыпануло землёй и осколками бетона.
Перекат через плечо, и вот я уже схватил один из брошенных калашей.
Очередь короткая, потом длинная. Потом и вовсе без остановки.
Косил всех. Никто не должен уцелеть, никто не должен ее догонять.
Не понял, как ослабел. Мгновенно. Одна пуля пробила плечо, другая завязла в животе и ноги отказали. Боли нет, есть только желание отомстить зверям и спасти жизнь девочке.
Автомат выскользнул из рук, а сам повалился на землю. Я уже не чувствовал пальцев, но видел: несколько тел лежит неподвижно. Значит, не зря.
А Валет…
Живой, падла… Отряхивается. Глаза бешеные и испуганные одновременно. Орёт что-то своим. А я не могу даже пошевелиться. Только лежу, слушаю, как сердце стучит в ушах все глуше и глуше, будто это последний отсчёт.
Тут издалека донесся вой милицейских сирен. Эх… Палыч… Опоздал ты малян…
– Менты! Уходим! – скомандовал Валет.
– А с девкой что? – спросил кто-то.
– Не до неё!
Жалкие остатки банды поспешно сгрузились в побитый осколками «Чероки». «Мерин» после взрыва дымился, бок покорежен.
Валет торопливо подошёл ко мне. Навёл пистолет прямо между бровей.
– Ты ещё не сдох, мусор?
– В аду тебя подожду и там достану, – прохрипел я, скривив губы в полуулыбке.
Собрав последние силы, я плюнул ему в морду. Не зная, попал или нет, потому что красная поволока застилала мне глаза.
Бах!
Последнее, что я видел, это вспышка на дульном срезе ствола.
Умирать не больно.
Только темнота. И тишина.
