Это хорошо! Это вовремя.
Он врывается в свору, словно обезумевший зверь, опьяненный запахом крови. Мозг вновь отключается, уступив место первобытным инстинктам. Стивен бьет прикладом и колет штык-ножом, расшвыривая визжащие комки плоти по сторонам. Он боится поднять голову, чтобы ненароком не увидеть мертвого Румына. Если это произойдет, он же себе не простит.
Острые, как бритва, зубы впиваются в ногу, но сильный удар по черепу успокаивает очередную зверюгу навсегда. Еще одну Стивен поддевает подкованным ботинком под грязное брюхо, третью пронзает штык- ножом. Секундная передышка.
Теперь Стивен видит, что Румын все еще жив и продолжает орудовать ножом, сидя на земле. Вот только держит его почему-то в левой руке. Форма товарища быстро пропитывается кровью.
С немалым трудом Стив пробивается к нему, и жестокими пинками разгоняет прочь оставшихся собак. Те с недовольным ворчанием отступают, поджав хвосты, образуя уже знакомый полукруг мертвой зоны. Стивен наклоняется к Румыну, с удивлением натыкается на улыбающуюся во все тридцать два окровавленную физиономию. Со лба свисает кусок кожи, правая рука безжизненно болтается плетью вдоль тела, но глаза горят, и рот кривится до ушей в безумной ухмылке.
– Ну мы и дали им просраться! Да, Стив?
Румын пытается встать, ноги не держат, и он неуклюже валится обратно на землю, хватая воздух ртом.
– Херово мне, чего-то… – бормочет штурмовик, закатывая глаза, – я немножечко посплю, ладно?
– Не двигайся, – приказывает Стивен и громко кричит, – сюда! На помощь! Врача!
Он не видит приближающихся штурмовиков, но ощущает их присутствие позади неведомым шестым чувством. Чьи-то сильные руки отодвигают в сторону, над раненым склоняется санитар.
– Ох, едрить колотить, – матерится пожилой штурмовик, – сильно пацана порвали. Капрал, вызывай «колеса», Румына штопать нужно.
Капрал потянулся к заплечной рации, что-то быстро и отрывисто скомандовал, слов не разобрать, только одна фраза прозвучала отчетливо – «два трехсотых».
Капрал повернулся к Стивену:
– Ты как сам?
Стивен растеряно осматривает себя, и не увидев серьезных ран, докладывает:
– Ногу подвернул, господин капрал, и так, по мелочи, пара царапин.
– Ясно, – рычит капрал и добавляет в рацию вполне различимо, – да, сказал же – двое. И пулей сюда! У меня боец кровью истекает.
Заметно поредевшая свора улепетывает прочь от города…
***
Боль в ноге, острые зубы пронзают плоть…
Стивен невольно вскрикивает, дергается и просыпается в холодном поту. За окном светло, мимо величественно проплывают барханы.
Африка. Конвой. Кабина МАЗа. За рулем Мишка. Зыркнул глазами, улыбается, крутит баранку. Ноет прокушенная крокодилом нога.
– Доброе утро, Стив! Что, плохой сон приснился?
– Типа того, – пробормотал Стивен, стряхивая остатки сна.
Впрочем, сложно сказать, что это было, сон или воспоминания? Мысли текут вяло, равнодушно.
Сначала собаки, потом ящерицы, теперь вот крокодилы. Да что же это такое? Какое-то странное совпадение. Или нет? Неужели я как магнит притягиваю всех этих тварей?
Стивен почувствовал, что снова уплывает в царство Морфея, и яростно помотал головой.
А что было потом?
Румына увезли в госпиталь и через месяц комиссовали по ранению. Военная пенсия, гражданство Метрополии и навсегда покалеченная рука. А ведь пацану еще не исполнилось и двадцати пяти.
Как дальше сложится жизнь инвалида?
Впрочем, еще неизвестно, как она сложится у самого Стивена. Ведь он вполне может и не вернуться из экспедиции.
