Последний поезд в Москву - страница 7

Я успел прочесть начало, после чего Мансала подхватил листок и закрыл сейф. Позже, уже выйдя на пенсию, Мансала выдал мне из архива министерства копию этой характеристики. Халлама в ней называет меня “интересным явлением” и конкретизирует: “мать – еврейка, однако посещал немецкую школу”[31].

Вторая история, о которой я размышлял не один год, не касалась меня лично, я стал лишь свидетелем, будучи помощником заместителя статс-секретаря Министерства иностранных дел Кейо Корхонена в 1979–1982 годах. После того как посол Финляндии в ООН Макс Якобсон не занял пост генерального секретаря ООН в 1971-м, его подвергли критике крайние левые, известные журналисты и представитель Министерства иностранных дел, историк Юхани Суоми. Хотя еще не все советские архивы открыты для пользования, можно предположить, в чем было дело: Советский Союз не хотел видеть в этой должности активного и одаренного финского дипломата. Еврейское происхождение Якобсона сыграло лишь второстепенную роль. Однако антисемитизм, вспыхнувший в Советском Союзе с новой силой после Шестидневной войны 1967 года, придал критике Якобсона и такой оттенок. Это не прошло незамеченным в Финляндии.

Позднее газета “Хельсингин Саномат” воспользовалась отголосками этой истории, попросив Якобсона, ведущего свою колонку, отозваться на многотомную биографию президента Урхо Кекконена, которую писал в тот момент Юхани Суоми. Критика оказалась убийственной.

Якобсон был ближайшим другом и коллегой Кекконена. Он занимался вопросами внешней политики с конца 1950-х и был одним из немногих умевших сохранять дистанцию в отношениях с президентом. Помню, как однажды Кейо Корхонен запретил Юхани Суоми подкалывать Якобсона в одной из своих статей библейской цитатой: “Толос Иакова, а руки Исава”. В цитате сквозил содержащий антисемитизм намек на советское посольство. Даже в книге, опубликованной в 2013 году, Юхани Суоми упоминает, что “Якобсон отрицательно относился к Советскому Союзу”.

Резидент КГБ в советском посольстве Хельсинки, генерал Виктор Владимиров, вступив в должность в 1977 году, первым делом сменил посла, и Владимир Степанов покорно переместился в Петрозаводск. Вдобавок Владимиров начал активно поддерживать связи с самыми влиятельными финнами, в том числе с крупным промышленником Пяйвиё Хетемяки, который, в свою очередь, представил его Якобсону.

После первой встречи в 1977 году Владимиров охарактеризовал Якобсона и его отношение к Советскому Союзу так: “Макса Якобсона нельзя назвать другом СССР, но и врагом он не выглядит, хотя некоторые сотрудники советского посольства в Хельсинки утверждают обратное”. В своих воспоминаниях Владимиров описывает Якобсона уважительно, даже почтительно, постоянно цитирует и комментирует его записи.

Еще одним гражданином СССР, влиявшим на политику Финляндии, был известный финнофоб Владимир Федоров, работавший и в советском посольстве, и в ЦК КПСС.

Поддерживавший оставшихся в меньшинстве коммунистов Федоров дал журналисту ТАСС, впоследствии получившему финское гражданство, такой совет: относиться к Финляндии как к врагу, поскольку это облегчает ведение дел.

Юхани Суоми знал, что делает, но вряд ли понимал, что делает. Сейчас, спустя время, вызывает удивление, что Суоми, который был на тот момент ведущим толкователем советско-финских отношений и в особенности Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, не распознал элемента антисемитизма, содержащегося в критике, исходившей от советского посольства. Это было частью брежневской внутренней и внешней политики, не имевшей отношения ни к Финляндии, ни к Максу Якобсону. Юхани Суоми был постоянно на связи с полицией безопасности, следившей за тем, что происходит вокруг советского посольства.