Торин почувствовал, как в груди разрастается холодная пустота. Несмотря на тёплую ночь, его пробрала дрожь.
– А что считаешь ты? – спросил он, осторожно поворачивая её лицо к себе.
Их взгляды встретились, и в глазах Лиары блеснули слёзы, серебряные в лунном свете.
– Я считаю, что духи иногда преподносит странные дары, – прошептала она, коснувшись артефакта на груди Торина. – Этот предмет Древних… Моя мать говорит, что он выбрал тебя не случайно.
В этот момент между ними словно проскочила искра. Не задумываясь о последствиях, Торин наклонился к Лиаре, и их губы встретились в поцелуе – нежном и неуверенном вначале, а затем всё более страстном, как будто оба пытались в этот краткий миг выразить всё невысказанное.
– Так вот что происходит за спинами честных озерамцев!
Резкий, наполненный яростью голос Ренара заставил их отпрянуть друг от друга. Сын старейшины стоял в нескольких шагах, его фигура чётко вырисовывалась на фоне лунного света. За ним маячили ещё несколько силуэтов – его неизменные приятели, такие же бесцеремонные и высокомерные.
– Ренар, – Лиара вскочила, её голос дрожал, но в нём звучала решимость. – Это не то, что ты думаешь.
– А что я должен думать? – в голосе Ренара сквозила ледяная ярость. От него пахло хмельным напитком, и было очевидно, что праздничное веселье развязало его обычно сдерживаемую традициями агрессию. – Моя будущая жена уединяется с сыном старухи!
Торин медленно поднялся, встав между Ренаром и Лиарой.
– Она не твоя собственность, Ренар, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. – И решения старейшин ещё не принято.
Ренар рассмеялся – резким, неприятным смехом, от которого у Торина по спине побежали мурашки.
– Ты действительно думаешь, что у тебя есть шанс? – презрительно бросил сын старейшины. – Безродный рыбак, сын человека, который не смог даже защитить себя от аллигаторов? – он сделал шаг вперёд, и луна осветила его искажённое яростью лицо. – Что ты можешь предложить дочери знахарки? Хижину на сваях, которая рухнет при первом шторме? Жизнь в бедности и презрении?
Каждое слово било, словно камень, но Торин не отступал.
– Возможно, я не могу предложить ей сытую жизнь сына старейшины, – ответил он, с вызовом глядя в глаза Ренару. – Но я могу предложить ей искренность и уважение. Я не буду видеть в ней трофей, который нужно заполучить любой ценой.
Лиара встала рядом с Торином, и в этот момент её красота, освещённая луной, казалась неземной, почти пугающей.
– Достаточно, Ренар, – твёрдо сказала она. – Возвращайся на праздник. Мы здесь только разговаривали.
Но Ренар, подогреваемый алкоголем и ревностью, был уже за гранью разумных доводов. Он кивнул своим друзьям:
– Кажется, нашему другу Торину нужно напомнить о его месте в племени, – процедил он сквозь зубы. – Возьмите девчонку.
Двое парней, покачиваясь от выпитого, двинулись к Лиаре, но Торин, молниеносно реагируя, оттолкнул первого из них с такой силой, что тот упал в воду с громким плеском.
– Не прикасайтесь к ней! – прорычал он, принимая боевую стойку.
События развивались стремительно. Второй помощник Ренара попытался схватить Лиару, но она, дочь знахарки, знала не только лечебные травы – её удар коленом заставил нападающего скорчиться от боли. В тот же момент Ренар бросился на Торина с яростью раненого зверя.
В отличие от их схватки в воде, этот бой был жестоким и бескомпромиссным. Опьянённый Ренар не сдерживал силу своих ударов, и, хотя Торин защищался отчаянно, но пропускал удары. Кулак сына старейшины врезался в его уже пострадавший нос, заставив его увидеть вспышку белого света перед глазами.
