Последний полёт Шестипалого - страница 5

Именно поэтому куда проще поверить в дона Хуана, у которого был свой учитель, чем в Затворника одиночку, что не только сумел выбраться за Стену Мира, но ещё и выжить за её пределами.

С другой стороны, и об этом ещё будет сказано позже, крутизна

дона Хуана, как и его представленность в единичном экземпляре сыграла злую шутку не только с Кастанедой, но и с теми, кто хотя бы отчасти поверил в эту сказку о силе.

Избыточная, если так можно выразиться, безупречность этого сверхчеловека, в конце концов стала железобетонной плитой, которая наглухо перекрыла возможность для этой истории стать чем-то большим, чем просто сказкой для взрослых. Всё замкнулось на доне Хуане, на его абсолютной незаменимости, на потребности всех и каждого, кто хоть на йоту проникся духом кастанедианского эпоса в таком учителе, наставнике и даже духовном отце. Подняв образ дона Хуана на такую высоту, Карлос невольно задрал планку для всех тех, кто вдохновился этой историей. Кстати, планка оказалась завышена не только для обычных парней вроде нас, но и возможных учителей, которых мы ещё могли бы когда-нибудь встретить.

И вот тут мы подходим к разговору о том, а каким вообще должен быть правильный учитель? В отношениях Затворника и Шестипалого, а лучше всё-таки Кастанеды и дона Хуана мы можем отследить следующие ключевые моменты, которые очень импонируют читателю.

Итак, во-первых. Отсутствие почасовой оплаты, как и вообще любых форм монетизации образовательного процесса. Карлос платит дону Хуану своим временем и вниманием. Да, он привозит своему учителю какие-то продукты, вещи, но это в большей степени подарки, выражаясь более грубо – подгоны. Это что-то абсолютно простое и естественное, неизбежно возникающее между людьми, находящимися в очень близких отношениях, в кругу семьи, например. Во-вторых: инициатива учителя. Например, когда учитель делает шаг навстречу ученику, а не наоборот.

И даже больше! Не просто учитель делает первый шаг, а он должен сделать этот первый шаг навстречу ученику. Того же ДХ к этому обязывало так называемое правило нагваля. Это своеобразный геном традиции, благодаря которому воспроизводится, то есть продолжает жить учение. Нагваль, внимая миру и следуя своим путем, постепенно находит, собирает учеников. Один из них должен стать следующим нагвалем и таким образом продолжить традицию. Конечно, это очень импонирует читателю.

В этой точке обязанность Нагваля как бы снимает ответственность с ученика. Пришёл Нагваль – значит, у тебя всё получится, ты избран свыше, а на нет и суда нет. Или: не ты должен найти учителя, а учитель должен тебя найти.

Правда, и учитель вроде как не волен выбирать. Все происходит по указанию свыше, по команде таинственной высшей силы, что якобы правит судьбой всех живых существ. Важно и то, что ученик, приходящий сам – имеет пути к отступлению. Он делает этот выбор, а значит это и есть его выбор.

А вот, когда решение учить принимает нагваль, значит он последует ему до конца, будет выкладываться целиком и полностью.

Теперь, третье. Это то, что мы можем обозначить как полномочия учителя. Проще говоря, силу и власть в его руках. Это реальная возможность воздействовать на ученика в таких ситуациях, когда тот противится ученичеству, либо не имеет сил двигаться дальше и ему необходим внешний толчок, какой-то мощный импульс.

Четвертое касается вопроса о монетизации образовательного процесса. В среде почитателей творчества КК бытовало мнение, будто ДХ был владельцем обувной фабрики, а потому и позволял себе бесплатные уроки. В пику этому следует заметить, что будучи человеком знания он мог позволить себе быть кем угодно. Это как Затворник, которому доступен тысяча и один способ поднять зерна возле кормушки, а то и ещё где-нибудь. Например, он может приходить к кормушке ночью, когда все уходят в спасительную кому.