А вдруг он не хотел слышать весь этот поток информации?
– Значит, тебе нравится эта… слегка приторная романтика? – с усмешкой заметил Майкл.
Это прозвучало скорее как утверждение, чем как вопрос. Я смущённо наклонила голову, позволяя своим светлым волосам скрыть покрасневшее лицо.
– В этом нет ничего плохого, не пойми меня неправильно… Мне тоже нравится, – неожиданно добавил он.
Я пожалела, что в этот момент не смотрела на него. Хотелось увидеть его выражение лица.
Он что, пытается флиртовать со мной?
Я была слишком застигнута врасплох, чтобы ответить, а он молчал. Между нами снова воцарилось напряжённое молчание, и только музыка спасала меня от безумия, разбавляя густую тишину.
К счастью, вскоре мы доехали до центра города. Я поспешно выбралась из его грузовика, чувствуя, как лёгкие наполняются воздухом. Солнце палило нещадно, влажный зной липнул к коже, но, несмотря на это, дышать вдруг стало легче. Намного легче.
Он зацепил меня. Сильно. И что хуже всего… я была уверена, что он это знал.
Но что чувствовал он? Было ли это игрой? Или я по-прежнему оставалась для него всего лишь маленькой девчонкой, когда-то бегавшей за ним по пятам?
В магазине Майкл бегло оглядел указатели над проходами и уверенно направился вперёд. Казалось, он прекрасно знал, куда идёт, в отличие от меня. Я молча следовала за ним, вдыхая запахи растений, резины и металла, которые наполняли пространство.
На полпути он вдруг остановился, коснулся полки и сказал:
– Вот что нам нужно. Видишь? Здесь много размеров… Так что будь осторожна. Нам нужен один и четверть. Вот.
Он безошибочно выбрал нужную коробку и легко снял её с полки.
– Похоже, ты знаешь своё дело, – сказала я, чуть улыбнувшись. – Я доверяю тебе.
Тем временем мы сделали ещё несколько покупок, заглянули в магазин канцелярских товаров несколькими улицами ниже, а потом остановились в музыкальном магазине. Майкл купил новые струны для своей гитары.
– Я не знала, что ты умеешь играть на гитаре, – выпалила я, прежде чем успела подумать.
Он пожал плечами:
– Никогда не брал уроков. Самоучка.
– Это даже впечатляет ещё больше, – заметила я, задумавшись, умеет ли он ещё и петь. – А я… играла на саксофоне в школе какое-то время.
Я тихо хихикнула, вспоминая свои «музыкальные подвиги».
– Хотя под «играла» я имею в виду, что дула в него и молилась, чтобы из инструмента вырвался хоть какой-то звук. Желательно не самый ужасающий.
Майкл усмехнулся.
– Я тоже никогда не любил духовые.
Музыка неожиданно оказалась удобной темой для разговора. Майкл словно ожил, когда заговорил о ней. Впервые за всё это время он, казалось, мог сказать больше, чем пару коротких фраз. Это было… новым. Непривычным. Но чертовски приятно – слушать его, видеть, как он преображается.
После этого мы отправились в небольшой бар и гриль «У Бака» – место, где почти каждый вечер звучала живая музыка. Чаще всего выступали местные таланты, но время от времени сюда заглядывали и более известные исполнители.
– Я не был здесь много лет, – сказал Майкл, оглядываясь. – Выглядит всё так же.
Старое кирпичное здание казалось немного неуместным среди новых магазинов с их яркими неоновыми вывесками. Но в этом и заключалась особая магия бара «У Бака» – он словно существовал вне времени. Внутри всегда царил уют, пропитанный дымом, живой музыкой и тихими разговорами. Здесь было по-домашнему тепло.
Мы вошли в бар, и мой взгляд тут же зацепился за симпатичную блондинку-официантку за стойкой. Она была увлечена разговором с клиентом и заметила меня только через несколько секунд.
