Шехиня сбросила с себя поварскую куртку, переобулась и побежала в нос корабля, в каюту Шурочки. Шурочка пришла с объекта и умывалась после трудового дня. Дверь резко распахнулась и в каюту влетела разъярённая шехиня.
– Ну ка стерва, гони мою кастрюлю немедленно!
– Нэма в мэнэ ниякои кастрюли.
– А это что? – спросила шехиня и ткнула пальцем в стоящую на столе коробку.
– Цэ мий подарок. Мэни подарылы.
– Это кто же тебе подарил?
– А тоби якэ дило?
– Ах ты ж, шлюха! – взревела шехиня, схватила коробку и быстро разорвала красивую упаковку, заботливо обернувшую коробку.
Из коробки вывалилась аллюминивая немытая кастрюля. Шехиня этой кастрюлей шарахнула Шурочку по спине, обозвала её всякими непотребными словами и, как вихрь убежала к себе на камбуз.
Шурочка присела на диван и залилась горькими слезами. Как же им не стыдно так обманывать?! Вскоре шехиня разнесла по судну весть, что Шурочка за её кастрюли даёт всем кому не лень. Кто-то смеялся, а кто-то и пожалел Шурочку-дурочку, за её доверчивость и осуждал негодяя, обманувшего так безжалостно беззащитную и доверчивую женщину.
Дошла эта весть и до радиста, который второй день кирял, так как за него вахту стоял нач. радио, задолжавший ему вахты в начале рейса.
Вечером он поднялся в радиорубку и взял громадный магнитофон, на который записывали все поступающие на судно радиограммы. В карман засунул бутылку фундадёра и поволок магнитофон тремя палубами ниже, в каюту Шурочки. Шурочка лежала на диване и горько плакала.
– Шура! Не плачь, родная, – сказал радист. – Сволочи они. Вот смотри я принёс тебе в подарок магнитофон. Знаешь сколько он стоит? 800 рублей. У тебя почти нет полярок. Ну, что ты там получишь за рейс? Копейки. А тут магнитофон! Продашь и поедешь отдыхать в Сочи.
Ночью пошёл приём радиограмм с берега. Нач. радио, сломал голову, не понимая, куда мог деться громмадный, неподъёмный, судовой магнитофон. В радиорубку сбежались все: капитан, старпом, помполит. ЧП. Нет возможности принимать РДО. Всей толпой пошли к радисту, который пьяный храпел в своей каюте. Еле, еле растолкали и от него узнали, что он подарил судовой магнитофон Шурочке. Разбудили Шурочку. Магнитофон стоял под столом, уютно накрытый скатертью. Но она его отдавать не собиралась.
– Ни, вин ёго мэни подарыв.
– Ты, что ненормальная? – «Пиночет», аж позеленел и зашёлся от крика. – Это же судовое имущество! Старпом! Готовьте документы на списание. Первым же попутным судном пойдёшь на берег!
Два матроса, кряхтя от тяжести, с трудом потащили магнитофон в радиорубку. Через два дня Шурочку списали и попутным транспортом отправили в Мурманск. Никто её больше никогда в Мурманске не видел, так как после этой истории, ей дали гон с флота. Радист отделался строгим выговором, да ещё его лишили 50% рейсовой премии. Капитан на другой день заставил радиста поднять магнитофон, но он на трезвую голову, не смог оторвать его от палубы.
– Да, великое чудо любовь! Что она делает с мужиками! Какие силы даёт! – сказал капитан.
Алиса с остервенением драила палубу и злилась всё больше и больше. Ну, дёрнул же чёрт, эту Шурочку-дурочку, позариться на какой-то сраный сервиз. Да ты хоть посмотри, что там тебе в каробке подсунули. А потом ещё этот судовой магнитофон. Каждый день убирала радиорубку. Неужели не видела его там? Это же надо быть, по самую жопу, деревянной! Мозгов у неё нет совсем. Какого чёрта прёшься в море, если хочешь зарабатывать передком? Сиди на берегу. Ползай по ресторанам и гостиницам. Там эти шалавы такие бабки зашибают, что нам, морячкам, и не снилось. Так то оно так. Но там ведь девочки-картиночки! Куда этой лахудре до них. Рожа то у неё симпатичная, но одевается – мама родная! Так наверное одевались в гражданскую войну. А причёска? Вот чувырла! Её дуру списали, а мне теперь пахать за двоих. И никуда не денешься. Работать то некому. Ну и чёрт с ними. Зато хоть на подвахту гонять не будут.
