Последняя дочь пустыни - страница 6

Верблюды – это хорошо! Верблюды неповоротливы и медлительны и совсем не подходят для битвы. Значит, есть шанс, что это дипломатический визит. Это подтвердила и маленькая группа мужчин, отделившаяся от каравана и спешившись, вошедшая в деревню. Но мое облегчение длилось недолго. Разговор, начавшийся вполне мирно, уже спустя минуты перешел в жаркий спор. Жаль, слов не разобрать!

Но что это? Бесконечные пески! Только не это… В лучах восходящего солнца блеснуло лезвие, и маленькая площадка, обычно используемая для торговли и обмена, взорвалась от хлынувших в драку людей. Вскрикнув, я бросилась вперед, почти потеряв равновесие из-за увязших в песке ног. Забегая с восточной стороны и прячась за пиком бархана, я надеялась, что белые лучи поднимающегося солнца ослепят любого, кто посмотрит в эту сторону, и не дадут никому заметить мое приближение.

По крайней мере, запыхавшись и плохо разбирая дорогу из-за спешки, я все же без преград миновала несколько пустых лачуг и линию палаток. Звуки борьбы становились все громче и, оставив позади улочку из шатров, в которых прятались испуганные дети и женщины, сама не ожидав, я вбежала в самый эпицентр противостояния. Пытаясь отдышаться, я сканировала пространство. Верблюды, брошенные своими ездоками, поднимали пыль, пугаясь криков и мешая обзору. Еще наблюдая за караваном, я насчитала около сорока людей правителя, и сейчас они все либо еще сражались с мужчинами из поселения, либо уже скрутили кого-то и вели в сторону. Конечно, в ближнем бою обученные вооруженные воины Империи в считанные минуты одержат верх над обычным башди. Кто-то кричал, женщины бросались на помощь, пытаясь помешать. Увидев тела, лежащие на земле, я задержала дыхание, силясь по одежде понять хотя бы, башди это или кто-то из чужаков.

Меня замутило. На что я рассчитывала, когда неслась сюда? Чем надеялась помочь? Это пока меня не замечают…

Но тут в воздухе прозвучал сначала еле различимый свист, потом громкий щелчок:

– Ты удумал напугать нас своей веревочкой, парень?

Крутанувшись вправо, я заметила Таффиля! Окруженный четырьмя вооружёнными воинами, он стоял в центре, стягивая обратно длинный гибкий хлыст. Обратившийся к нему мужчина, как и остальные, выставил вперед удлиненный прямой кинжал и, злорадно посмеиваясь, шагнул вперед:

– Неужели вы, дикари, ничего, кроме пастушьего пояска в руках держать не умеете? Отступись, парень! Живее будешь. Возможно…

Я наблюдала за тем, как Таффиль лишь сощурился на слова мужчины, не упуская из виду и трех остальных, медленно кружа и замахиваясь умело сплетенным из плотной эластичной кожи быка хлыстом.* На мгновение мне показалось, что наши взгляды пересеклись, и его губы двинулись в узнаваемом слове. Взъерошенный, пыльный, он смотрел исподлобья. За последние шесть лун он сильно изменился, став взрослее. На легком и гибком от природы костяке появились плотные мышцы, делая его все меньше похожим на дорогого мне сухощавого мальчишку.

Но вот что осталось неизменным – это быстрота и точность его движений. Размахнувшись, он крутанул хлыст в воздухе и направил его в сторону воина. Решив, что Таффиль хочет выбить оружие из его рук, я ахнула, когда кончик плети обвил шею мужчины. В ярости, схватившись за горло, он пытался избавиться от пут, крича приказы и вырывая из рук Таффиля рукоять плети. Воин был значительно сильнее и мощнее, ему почти удалось перетянуть парня на себя. Тогда Таффиль потерял бы и равновесие и оружие, становясь легкой добычей для трех других противников, только… Я уже была у воина за спиной, с разбегу забираясь ему на плечи. Дернувшись, он удивленно завертелся и попытался сбросить меня, но было уже поздно. Зажав его голову между коленей, я приставила к горлу лезвие кинжала, которое легко открепила от лодыжки. Рванув что есть силы, я позволила себе на секунду зажмуриться, когда раздался характерный звук.