– Короче, эти взяла. А все остальное там – барахло.
В коробке лежали туфли за сорок тысяч. Верка их примеряла, но просто так – она о таких могла лишь мечтать. Сразу перестав обращать на нее внимание, молодой человек достал одну туфельку и сказал:
– Отлично. Теперь мы можем идти?
– Нет, я хочу вермута, – заявила девушка, подзывая официантку, – будьте любезны!
Пришлось ей вермутом подавиться. Когда он был принесен, взбешенная Верка вынула из футляра скрипку и, не вставая из-за стола, начала играть. Музыка была проще не найти – «Прекрасное далеко». Но все живое, что было на этаже, застыло и онемело. Стильная девушка, снявшая сапоги, чтобы надеть туфельки, так и выронила одну из них, да так и сидела, распустив слюни с вермутом. Тем не менее, Верка была удовлетворена не полностью. Оборвав мелодию, она бросила на стол деньги за кофе и круассан и быстро ушла, защелкивая замочки футляра. Еще полтора часа она просто так моталась по центру. Приехала к Тане поздно. Таня уже спала. Улеглась и Верка. Но сон к ней долго не шел.
Глава восьмая
В которой Танечка, наконец, узнает от Верки кое-что важное
Танечка по утрам варила манную кашу. Верка ее не то чтобы не любила, но презирала с детства, однако, здесь как-то незаметно прониклась к ней чем-то вроде симпатии, выросшей из стыда за необоснованный косой взгляд. На четвертый день Таня приготовила геркулес.
– Это что такое, мать твою драть? – опомнилась Верка, машинально сожрав четверть содержимого небольшой розовой тарелки.
– Как что? Овсянка.
Радиожурналистка также завтракала рассеянно, потому что одновременно просматривала Фейсбук и почту. Писем ей пришло много. Залайкав новую фотку новой девчонки своего бывшего жениха, она принялась на них отвечать. К одному из замов главреда, Сергею Александровичу, у нее был конкретный вопрос. Она его сформулировала.
– Овсянка? – переспросила Верка с таким лицом, как будто ей сообщили, что она жрет дождевых червей. – Ты варишь овсянку?
– Да, иногда. А что?
Верка промолчала. К овсянке у нее было отношение еще более непростое, нежели к манке, но она все же ее доела и налила себе кофе. Розовое зимнее солнце размазалось по стеклу, как жидкий кисель. Термометр за окном показывал минус шесть.
– Сегодня работаешь? – поинтересовалась Верка.
– Нет. Хочу еще час поспать, потом почитать. А ты?
– Еще как! Сперва – ученик, потом – репетиция. А потом домой хочу съездить.
Таня оторвалась от планшета.
– Думаешь, труп уже обнаружили?
– Нет, конечно, кто его обнаружит? Но я ему звонила три дня. Вызову полицию, скажу – вот, смотрите! Ни городской, ни сотовый не берет.
– Думаешь, они выломают дверь?
– Ну а как иначе?
– Ты ненормальная? Мало ли куда мог человек уехать? Хоть на три дня, хоть на месяц, хоть на всю жизнь! Это его дело.
– Но ведь должны они как-то выяснить, жив ли он!
– Тебе ничего они не должны.
Верка возмущенно скривила рот.
– Кофе мне налей, – попросила Танечка. – У тебя это хорошо получается.
– Кофе лить? – удивилась Верка.
– Да. Ты берешь кофейник, как скрипочку, а бокал – как смычок. При этом твое лицо становится утонченно-сосредоточенным, так как, ты боишься обжечься.
Скрипачке стало смешно. Наливая кофе, она заметила:
– Я теперь понимаю, почему ваше радио до сих пор еще не закрыли.
– Да? Обалдеть! Над этой загадкой ломает голову весь цивилизованный мир! Раскрой мне глаза.
– Да вы – молодцы, вот и вся разгадка. Без вас была бы тоска.
