– Да что ж ты за ведьма такая?
От Калганова шарахнулось морщинистое лицо похожее на белую плоскую тарелку:
– Вы, вы… хабал отъявленный! – Острый подбородок и красные морщинистые губы задергались.
– Да это я не вам. – С досадой сказал Вадим Витальевич.
– А кому же? – Прохожая недоуменно огляделась.
Некромант молча исчез за дверью. Посмотрев на вывеску, женщина содрогнулась и, испуганно озираясь, быстро-быстро, почти бегом поспешила прочь.
Зайдя в прихожую, Егор бросил сумку на банкетку и, сняв куртку с оторванной петлей-вешалкой, накинул ее на крючок настенной вешалки. Зашуршав, куртка соскользнула на пол. Пнув ее ногой, он поднял куртку и, отряхнув, швырнул на банкетку
– С корабля на щи.
– Кишечник лютует.
– Бульон крепкий из говядины на мозговой косточке. М-м…
– Ты зачем ей звонила?
Поджав губы, мать нахмурилась. Между бровями пролегла вертикальная морщинка:
– Она все-таки проговорилась… Опять с ней шлялся?
– Я столкнулся с ней… в центре. Разговаривал с отцом. И тут она… Прям врасплох застала.
– А у него ты что забыл? – Мать с тревогой вгляделась в лицо Егора
– Это тебя не касается.
– Ты как с матерью разговариваешь?
– Как же ты достала! Зачем? Зачем ты к ней звонила?
– Ты помешался на этой АКА. Из-за нее ты мочишься против ветра и роешь себе могилу.
– Ведь ты же все понимаешь.
– Нет! Не понимаю! Разве это жизнь? Смириться с тварями из космоса? Стать их рабом? Уж лучше сдохнуть. Свобода или смерть! – Взорвавшись, выпалил Егор.
Побледнев, мать сокрушенно посмотрела на Егора и покачала головой. Мать махнула рукой на сына.
– Я так и знала: острый спермотоксикоз. Хоть кол на голове чеши. Ведь ты думаешь не головой, а головкой. Господи, да за что мне это? Муж ненормальный. И сын ничем не лучше.
– Зато ты вся такая… нормальная… Дальше некуда. – Егор вспомнил сон: мать говорит по смартфону, – и криво улыбнулся
– О чем ты? – Мать настороженно замерла.
В ответ мяукнул и заурчал живот. Егор поспешил в уборную.
Из туалета обесиленый Егор вышел с ощущением неполного опорожнения и решением обратиться к гастроэнтерологу.
На грязном кухонном столе две чашки, сахарница, а в глубокой тарелке песочное печенье от «Кухмастера».
– Была тетя Света. – Мать нахмурилась и убрала чашки в раковину.
– Как она?
– Да как обычно. – Мать намылила чашку «Фейри» лимон.
– Очередное несчастье?
– Еще какое. – Мать вздохнула.
– И какое же?
Егора осыпали мурашки, словно колючая ледяная морось.
Наталья Алексеевна нарезала соломкой свежую капусту для щей и краем глаза смотрела «Почтальон всегда звонит дважды». Зазвонил смартфон. Неловко обернувшись, Наталья Алексеевна рукой смахнула половник:
– Жди женщину.
Торопливо вытерев руки кухонным полотенцем, Наталья Алексеевна повесила его на крючок на дверце холодильника. Полотенце соскользнуло на пол. Она вздохнула. Нервно вибрируя и звеня, смартфон подполз к самому краю тумбочки… Наталья Алексеевна подхватила его.
– Занята? – Спросила Светлана.
– Щами. А тебе чего?
– Хотела просто зайти. Можно?
– Если просто, то конечно.
– Но ты разве «просто»? – Наталья улыбнулась тревожно.
Протез души подменил Светлану. Ее стали преследовать и терзать вещие сны. Год назад Светлане приснилось: отец верхом на унитазе ускакал в мир иной. Наталья недоуменно пожала плечами. Что еще за Сальвадор Дали. А через месяц глубокой ночью позвонила мать. Заснув, пьяный отец свалился с унитаза и сломал шею. Вскоре Светлана увидела другой сон: сажая картошку, мать хватается за сердце и уходит с головой в землю. Наталья подняла сестру насмех. А через две недели на дачном участке мать подстерег инсульт, и ее забрала земля. Наталья стала избегать сестру. Раньше они были очень близки друг другу. Откровенничали. Стояли друг за друга горой. А теперь стали как не родные. Между ними пробежала черная кошка вещих снов. Наталья перестала понимать Светлану, словно они говорили на разных языках.
