– Да?
– Это мама Егора.
– Что с ним?
– Ничего… пока.
– Что вам надо?
– Оставь его в покое. Перестань морочить ему голову. Из-за тебя Егор совсем ее потерял. Забудь о нем. А иначе… пожалеешь.
– Как страшно. Аж – дрожь. – Насмешливо сказала Настя. – Егору – привет. – Настя оборвала разговор.
– Стерва. – Передернувшись, Наталья Алексеевна бросила смартфон на тумбочку.
– Вот стерва. – Настя шла по скверу в сторону набережной, где собирались участники протестной акции.
– Чего ей надо? – Спросил Жвалов.
– Чтобы я забыла о нем.
– А ты?
– Уже забываю.
– Ну и правильно. Он какой-то мутный. – Жвалов взял Настю за руку.
– Отцепись. – Она отдернула руку. В глазах сверкнули слезы. Губы задрожали.
Вздохнув, Жвалов опустил голову.
– А вот и он. Легок на помине. – Сердито сказала Настя.
– Кто? – Напрягшийся Жвалов подозрительно огляделся.
– Егор. С каким-то мрачным типом на скамейке.
А Наталья Алексеевна опять закружилась, накручивая себя и тревожась. Зазвонил смартфон. Это АКА!
– Что еще?
– Ох… Какая вы резкая. – Бархатным голосом сказала Блудова. Маргарита Викторовна держала салон. Благодаря агрессивной вирусной рекламе о салоне узнала вся галактика. – Что с вами такое?
– Сын связался с опасной девушкой. Я только что с ней разговаривала.
– Тогда понятно. Я вот тоже все время переживаю за своего. А ведь ему уже сорок лет. Но ведет себя как малое дитя. В голове – ветер. Что-нибудь да отчебучит. Чем-нибудь да «обрадует». – Аркадий был бледный неврастеник с густой темной шапкой кудрявых волос, маслеными выпуклыми глазами, пухлыми слюнявыми губами и неровной острой бородкой. Он грубо и назойливо клеился к Наталье Алексеевне. Она мягко и насмешливо отшила. Аркадий обиделся и стал распускать сплетни: «Это не я хотел ее закадрить, а она меня. Прилипла как банный лист».
– Вам надо развеяться. – Сказала Блудова. – Тут как раз спрашивали тебя. Очень хотят видеть.
– Волак?
– Оставил свой номер. Сбросить?
– Пришлите.
– Выпей пустырник. А лучше диамидазепам или на худой конец грандаксин.
– Что-нибудь да выпью.
Выпив стакан воды, взволнованная Наталья Алексеевна стала мыть и перемывать посуду. Пискнуло сообщение: ниже девятизначного телефонного номера: «Развлекайтесь!» – и подмигивающий смайлик. Наталья Алексеевна неприяно поморщилась и в третий раз стала мыть глубокую тарелку.
В салоне Калганова оказалась благодаря Парамоновой. Тамара Петровна была легкая на подъем и на передок. Парамонов знал, что жена бегает налево. Она обещала ему остановиться, но…
– Мне мало одного Юры. Слюбилось, но не стерпелось. Вот и приходиться изменять. – Призналась Тамара за рюмкой ликера «Бейлис» и чашкой чая «Эрл Грей». – Ну, вот такая я ненасытная. Убейте меня за это.
– А он пытался?
Выпуклые глаза Тамары лихорадочно сверкнули:
– Юрик?! Да что ты. Да он мухи не обидит. А меня – тем более. А иногда ведь хочется, чтобы… встряхнули. Вот Садомов может.
– Супервайзер «Бахуса»?
– Он сказал: « изменишь – придушу». – «Так я же замужем», – говорю. – Усмехается: «Муж – не в счет. Не путай кислое с пресным». И я с ним расплевалась и порвала. Что за домострой такой: им главное – можно, а женщинам – нельзя.
А однажды Парамонова, вкрадчиво заглядывая в лицо, спросила:
– У тебя был астрал?
– Анал? – Калганова недоуменно поморщилась.
– Астрал! – Тамара Петровна засмеялась.
– Ну, вот еще.
– А Вадим не предлагал? Некроманты в этом шарят.
– Намекал. Я на восьмом месяце мучилась. А у него засвербело. Я отказала.
