– Вы кого-то ждете?
– Уже дождалась. – Старуха с усмешкой посмотрела на Егора.
– Вот это интуиция. – Глядя на обильный стол, кривя рот и покачивая головой, проговорил Егор. Надо уходить.
Толстуха заколыхалась от смеха. Широкий вздернутый нос зашевелился кожистым зверьком.
– Она самая. – Подхватила старуха. – И еще был сон
– Что еще за сон? – Егор с тревогой посмотрел на старуху и вспомнил тетю Свету, которую донимали сны Кассандры. Спину осыпали холодные мурашки.
– Ко мне заходил мой Сергей Александрович.
– Александр Сергеевич. – Машинально поправил Егор. Старуха заговаривается что ли? Не все дома?
– Да-да. Сашенька мой ненаглядный. – Наморщив лоб, старуха скривилась, словно собираясь всплакнуть, но тотчас расплылась в улыбке. – Он-то и известил о вас. Велел укрыть от пришельцев, накормить и…
– Спать уложить? – С усмешкой брякнул Егор
Улыбка замерла на оплывшем жабьем лице, глаза потемнели и сузились.
Егору стало не по себе. Он тихо извинился.
– И отпустить с миром. – С ожившей улыбкой сказала старуха. – Вот я и подсуетилась. Наделала вкусностей, накупила сластей.
– Я не голодный. – Сказал Егор, глядя на горку румяных пирожков в глубокой фарфоровой тарелке с тетеревами на ободке. Живот заурчал, возражая. Смешавшись, Егор нахмурился.
– А живот перечит. – С усмешкой заметила старуха приторно-сладким как арахисовая халва голосом.
Хмуро улыбнувшись, Егор покачал головой.
– Но разве можно доверять снам? – Егор с недоумением уставился на сгущенное молоко в стеклянной вазочке.
– Можно и даже нужно. – Встрепенулась старуха. – Особенно вещим.
– А как понять, что это вещий сон?
– Какой ты въедлевый. – С кривой улыбкой поддела старуха. – Будешь занудой, не видать тебе Насти.
Вспыхнув, Егор бросил сердитый взгляд исподлобья на старуху.
– Ладно, ладно. Не обижайся. Ведь у меня не все дома. Так? – Ухмыляясь, старуха подмигнула Егору.
Оторопев, он вытаращился на старуху. Она читает его мысли?
– А зачем? У тебя все на лице написано. – Она с елейной улыбкой всматривалась в Егора, заглядывала в глаза. Словно пытаясь проникнуть в душу.
– Вам надо играть в покер. – Опустив глаза, пробормотал смущенный Егор и поежился
– Я в карты не играю. Я на них гадаю. Хочешь?
Поморщившись, Егор покачал головой:
– Не очень. Может, в другой раз.
– А со сном в руку или ручным сном все проще простого. Увидишь его и сразу поймешь: это он. Покажется, что все это было, было и прошло. Но он про то, что будет. В ручном сне время перевернуто, как в зеркале стороны предметов. Понятно?
Егор пожал плечами:
– Понятно, что ничего не понятно.
– Расслабься. – Старуха махнула пухлой пятнистой рукой. – В голове проясниться, когда съешь воздушный пирожок с мясом. Или вот кулебяка с капустой и яйцом. Мой Сашенька от нее тащился. Съест в один присест, а потом голубей пускает и ворчит: мол, накормила, как борова на убой, старая ведьма. Это он ласково так меня. Ведь я еще была на загляденье. – Старуха заговаривала зубы, обволакивала словами, как наперсточники и цыганки.
Егор потерянно огляделся. Напротив стола к боковой стене прижимался темный советский сервант. Верхнюю полку облюбовали фарфоровые статуэтки: балерина, немецкая овчарка, старик со старухой, плясунья, китайский божок. За стеклянными дверцами, множась в задней зеркальной стенке, тускло поблескивал хрусталь. На угловой полке, навалившись друг на друга, как будто спали вповалку, пылились книги. Внушительно чернело полное собрание сказок и легенд в одном томе Братьев Гримм. Невольно вспомнилась хлебная избушка с пряничной крышей и леденцовыми окнами. Яблоки, орехи и посыпанные сахаром оладьи с молоком. Хозяйка избушки с красными близорукими глазами и звериной чуйкой.
