– «Бойцовский клуб» читала?
– Конечно. И что?
– И все. Умному достаточно.
Повисло неловкое молчание. Сонечка вспоминает о пересдаче и шуршит страницами конспекта. Саймон – она чувствует – тоже смотрит на нее. Ей это приятно.
В аудиторию возвращается преподавательница с кружкой чая. Увидев Саймона, приподнимает брови:
– Ты откуда здесь взялся?
– Так матанализ же. Игнатьев велел ждать.
– Ладно, это ваши с ним дела. Ну что, София, она же Мудрость, как насчет поведать мне о Юнге? – она садится за стол и выжидательно глядит на студентку, изредка поднося к губам кружку; желтоватый палец с хищным когтем придерживает чайную ложечку.
Сонечка вздыхает и принимается монотонно и довольно поверхностно пересказывать то, что успела списать. Боковым зрением она замечает, что Саймона ее рассказ отчего-то очень веселит. Преподавательница, кажется, ее совершенно не слушает, а лишь укоризненно смотрит на парня. Задохнувшись от стыда и вконец сбившись к концу рассказа, Сонечка выдавливает:
– Вот, в общем, как-то так.
– Да уж, – подводит ожидаемо-печальный итог преподавательница. – Думаю, вы и сами понимаете, что подготовились так же плохо, как и в первый раз.
– Да поставь ты ей тройку, что страдать-то? – внезапно подает голос Саймон.
– Сема, я тебе что говорила? – морщинки на лице преподавательницы собираются в маску строгости.
– Мам, продолжение этого фарса не нужно ни тебе, ни ей. Ну серьезно.
Сонечка изумленно наблюдает за этой семейной сценкой. В зачетке появляется слово «удовл.» и витиеватая подпись, похожая на арабскую вязь. Смущенно поблагодарив, Сонечка хватает в охапку не по сезону легкое пальто и уходит. В коридоре ее догоняет Саймон-Сема:
– Погоди. Можно тебя спросить?
– Нельзя, – Сонечка не останавливается, не смотрит на него. – Я твоей помощи не просила.
– Какие мы гордые, – звучит ей вслед. – Ладно, я тебя найду.
Не отвечает Сонечка, бежит вниз по лестнице, прыгая через ступеньки. Сердце бьется часто. Этого Сему с его еврейской мамой, застиранной черной рубашкой и пошлым Палаником в голове она терпеть не может. А еще он ей очень понравился.
Соня Дятлова. 05.03.2005
Соня и Саймон только что пообедали в университетской столовой и теперь с наслаждением прогуливают остаток дня. Советский парк спускается к реке, здесь безлюдно и очень тихо: ни машин, ни голосов. Разве что звуки стройки долетают иногда – чуть дальше, у общежитий, возводят новый жилой микрорайон.
Соня идет молча, ей с самого утра не дает покоя покалывание в правом боку и строчка нового стихотворения, пришедшая во сне. Саймон увлеченно рассказывает о тренировках по ножевому бою, которые он проводит с друзьями в Парке Победы. Он красивый, Саймон, живой и весь будто пропитанный какой-то юношеской придурковатой удалью. Он все делает с наслаждением и полной отдачей: ест, рассказывает, поет, спорит, чинит компьютеры, вешает лапшу легковерной матери. Возможно, Соня хотела бы знать, как он трахается, но она пока не уверена в этом. Сейчас вполне достаточно славной прогулки к весенней реке.
– Летом думаю на стрельбище ходить, – сообщает Саймон. – Нож никогда не лишний, но порой, знаешь, как бывает? Его недостаточно.
– Зачем тебе пистолет? – рассеянно спрашивает Соня, только чтобы поддержать разговор.
– Ну как же. Стрелять. То есть, защищать. Себя и близких. Пожила бы ты в моем районе.
Соня пожимает плечами:
– Мне и своего хватает.
