Дядя не только налил водки тому, о котором мне потом стало известно, что он каждый день с утра «набирался» и «не просыхал», но при этом и сам себе налил стакан из этой бутылки. Когда эти ДВОЕ вышли наружу, строповщик дал знак крановщице грузить нашу машину, и через пятнадцать минут дрова легли в кузов нашего грузовика. Когда дрова привезли и выгрузили у нашего дома, я вынес и отдал дяде ещё одну бутылку водки.
В некоторых обстоятельствах, когда весь мир против нас, мы начинаем становиться на его сторону, против самих себя, чтобы избегнуть мучительного ощущения быть своим единственным сторонником.
«Мельмот Скиталец» / Мэтьюэрин Ч. Р.
Я испытывал постоянное НАПРЯЖЕНИЕ не оставлять за собой каких-то ДЫР, чтобы не дать пролезть через НИХ когда-нибудь чему-то предательскому, и УСПЕТЬ получше укрепить наше положение. Такое НАПРЯЖЕНИЕ истощало мои силы. Всё, что происходило с нами, ВПОЛНЕ могло выглядеть какой-то западнёй и обманом, если бы не замечаемые мной мгновения уже виденного.
6. А для отца и для сестры всё могло выглядеть так, словно я ПОТЯНУЛ их за собой куда-то не туда. Для них всё могло выглядеть какой-то западнёй и обманом.
От росшей усталости я становился всё более и более раздражительным. Мне приходилось ещё тратить силы на борьбу с этой усталостью. Бессилие злило меня. Злость помогала черпать недостающие силы. А отец и сестра оставляли себя утверждаться в той правоте, в которой больше бездействия. Я словно ПОТЯНУЛ их к худшему, и им не хотелось ДАЛЬШЕ за мной следовать. Когда мне стало невыносимо тяжело, я почувствовал своё одиночество.
Я не очень-то и надеялся на обещанный уголь. Но через несколько дней грузовик с длинным кузовом остановился на дороге рядом с нашим домом, и мне пришлось помогать сваливать на край дороги оставленную для нас КУЧУ угля. Почти ДВЕ тонны угля оказалось на дороге рядом с нашим домом. Я зашёл домой, взял бутылку армянского коньяка, чтобы отнести дяде одноклассника за уголь.
– Что ты ДЕЛАЕШЬ?! – стал возмущаться отец. – Этот коньяк стоит больше, чем этот уголь!
– Пусть будет больше! Наверное, ты сможешь уголь привезти?! И на уголь есть у тебя деньги?! Ты по холоду станешь ходить туда-сюда, чтобы узнать, где можно его купить?! Или уголь нам не нужен?!! У меня нет сил думать ещё и том, что как купить и привезти уголь?! Сколько раз мне пришлось ходить туда-сюда, чтобы привезти дрова? Ты их привёз?! Мне ДВА пришлось за ними ездить!! Разве не лучше, что мне не нужно уже думать об угле?! Другой уголь для меня обошёлся бы ещё дороже, чем этот коньяк!! Где здесь больше?! – сорвался я в ответ на него и ушёл.
Уголь оставался лежать с края у дороги. Его нельзя было так оставлять. Его нужно было перетаскать за ограду, иначе проезжающий трактор, который прочищал бы дорогу, мог сгрести весь уголь куда-то в сторону, в сугробы снега. И кому пришлось бы добывать этот уголь добывать из сугробов снега? Опять мне? Ни моему отцу, ни моей сестре словно не было никакого ДЕЛА до того, что уголь оставался лежать у края дороги. Их не беспокоило и то, что у нас не было даже вёдер, чтобы перетаскивать этот уголь.
Когда я отдал дяде бутылку коньяка, не стал просить у него дать мне на один вечер ДВА ведра. Уже совсем стемнело, когда я вышел из дома дяди и отправился к бабке одноклассника за вёдрами. И мне пришлось пройти ещё столько же, сколько шёл к дяде. Когда взял у бабки
