Цвет завитков с белого сменился на голубоватый и, вытерев рукой пропотевшее лицо, учёная вступила в центр круга, чувствуя волнение. Она внимательно вглядывалась под ноги, но не видела ничего, кроме грязного пола, слегка освещенного магией. Прошло несколько минут и Марианн охватило отчаяние напополам с разочарованием. Женщина правда сошла с ума и тогда в кабинете увидела то, чего в действительности быть не могло? Повелась на давление и детские кошмары? Или её выводы опять были не верными?
Продумывая заклинание «взгляда», в центре которого она сейчас стояла, Гротэр мысленно возвращались к церкви. Для монахов, живущих в каменных, вечно влажных от сырости зданиях, и носящих черные рясы, божеством была магия. Имела ли она в их понимании живую сущность и сознание, подчиняющее себе простых жителей? Жрецы боготворили волшбу, поклонялись ей. Почитали. И Марианн была уверена, что кто-то да знал то, что она так упорно желала разгадать. Она привыкла считать, что магия – это лишь инструмент, с помощью которого энергия меняла свою форму и цвет, но никак иначе.
Прошло не меньше десяти минут, прежде чем Мари шевельнулась, готовая сдаться и направиться к тем, кто, как она думала, запугивал её и причинил вред невинным людям. И в этот момент внутри пентаграммы, под ногами, прошлась лёгкая рябь, а затем с окаймовкой стало происходить что-то странное. Символы легко зашевелились, сменяя цвет с голубого на красный и золотистый. Они опаляли жаром и быстро разрушались, выпуская наружу накопленную энергию. Дестабилизация возникла слишком резко. Мари ничего не успела предпринять. И за секунды до того, как вязь была разорвана и её откинуло волной маленького взрыва, Марианн уловила возле самых мысков туфель нечто чёрное, в глубине которого блеснул желтый отблеск. Ноги окатило холодном, а места, которых ранее касался Дорэй и где чернели отметины, будто прижгло горячим углем.
Её всю прошибло, проморозило жутким страхом. Она будто бы в живую столкнулась лицом к лицу с давним ночным кошмаров, задела его дыхание, увидела отблеск глаз и удивительным образом осталась жива. Отлетев и ударившись о стену, с которой посыпались мелкие камни и крошка, учёная не смогла подняться из-за боли. Тело пробивало дрожь, её колотило, зуб на зуб не попадал. Она сидела, подогнув под себя ноющие ноги и безучастно смотрела на прорешеченный, словно сито, потолок. Из рта вырывался пар, а о пол больше не бились капли дождя. Их сменили крупные кристаллики снега.
Что происходит с их миром? Чем она занималась всю жизнь, не замечая того, что находилось прямо у неё под носом? И что за выкрутасы с этой магией?
Марианн просидела долго, блуждая в коридорах собственных мыслей и воспоминаний, не находя зацепок. Страх не покинул её, но отпустил достаточно, чтобы учёная смогла встать. Пошатываясь и аккуратно переступая крупные трещины в полу, она прошла через большую дыру в стене, еле забравшись по куче обломков.
На улице тоже шёл снег. Он белыми бабочками падал на мокрую землю и исчезал. Мир вокруг казался поломанной, выброшенной и никому не нужной игрушкой. Руины, заполненные кучами обломков, песком, грязью и мерзким, прилипчивым снегом. Марианн заворожила эта картина. Снег в зиму был очень редким явлением и последний падал когда она была студенткой. Он был мокрым и склизким, почти таким же, как сейчас, но этот всё равно был более легким. Похоже мир сломался… Или сломалась Мари? Какие люди жили в останках этих домов? Была ли у них магия? И если легенда правдива, что даже сейчас казалось страшным абсурдом, кто именно продал себя тому существу? И правда ли, что именно из-за него здесь нет ничего и никого живого?
