– Это будет неуважением к такому свирепому противнику, госпожа, – заметил он Ингольв, когда Мила все же надумала высказать свое мнение. – Это был, можно сказать, жестокий воин – и я оказался сильнее, победив его, но так бывает далеко не всегда, не всегда нам суждено одерживать победу, вот что я хочу сказать. И нельзя об этом забывать. И поэтому каждого своего врага надо уважать за его силу. Я забрал жизнь этого зверя – хотя в чем он виноват передо мною? С его точки зрения, это мы посягнули на его земли и охотничьи угодья – если вы подумали, госпожа Мила, что волк этот был не в себе, чем-то болен или просто злобен по натуре, так нет. Зверь охотился – счел вас, наверное, кем-то вроде странной косули, а значт – своей добычею. Я ему помешал – я оказался более кусачим зверем, если угодно. Что же, волк доблестно стоял на защите своего уклада жизни и своего права – и за это я уважаю его. И не позволю пропасть бесславно его земной оболочке – в конце концов, боги старались, мастерили такую чудесную шкуру, негоже ее будет бросить гнить в траве! И кстати, слава хозяина этого куска леса – вот этого волка – позволит нам провести эту ночь в безопасности. Делить угодья прочие звери начнут только когда обнаружат пропажу нынешнего хозяина – а это, думается мне, только после ближайшего дождя.
– Дождя?
– Когда дождь смоет оставленные им метки, и некому будет обновить знаки на границе владений, – пояснил северянин. – Сходите на ручей, Мила, умойтесь и вы – а то бледнее шляпки ядовитого гриба, в самом деле.
Послушав совета, девушка вернулась к воде и долго умывалась, смывая собственный страх и выполаскивая из носа засевший там мерзкий запах требухи, а после занялась тем, что она сама умела и любила – повесила котелок, нагрела воды, заварила трав в котелке, выпрошенном у ящеров. Мятный аромат тоже немного сбивал тяжелый кровавый дух, все еще свербящий и не дающий покоя, несмотря на то, что тушу Ингольв уволок куда подальше и закидал ветками.
На следующий день они продолжили своё путешествие, и вскоре вышли из леса на холмистую равнину. Кончилось болото. Кончился сырой неуютный лес, полный буреломистых оврагов и густого кустарника. Мила, увидев открывшиеся взору красоты, радостно засмеялась и с раскинутыми в сторону руками взбежала на вершину холма. Вдалеке виднелось бескрайнее зеленое море величавого лесного полога, упиравшееся с одной стороны в горы. Это и был Эльфиз. Ингольв украдкой выдохнул – добрались. Почти добрались, но в самом Эльфизе им уже точно нечего опасаться. С кем он играл в догонялки, он не знал, но чувство, что они все же увернулись от какой-то изрядной пакости, наемника не оставляло. Боги, да он даже волку почти обрадовался – было на чьи глаза из-за кустов списать свое беспокойство… хотя бы половину его. «Хорошо, что девчонке это все невдомек – а то дрожала бы, точно осинка, всю дорогу, еще поди успокой было бы… не умею я этого» – думал наемник, поглядывая на элфрэ.
Весь день Мила не шла, а буквально летела, как на крыльях, так, что Ингольву даже шаг умерять не пришлось, и уже к вечеру они подошли к лесам-предместьям главного города Эльфиза. Едва перейдя границу, они повстречали патруль на огромных орлах – рухах, который вынырнул к ним навстречу совершенно внезапно, явившись практически из ниоткуда. Патруль не желал пускать подозрительных путников-оборванцев в Эльфиз, пока дозорные с изумлением не узнали в запачканной и неряшливой девушке, одетой по-мужски, принцессу Милу, а чуть позже – в звероватом наемнике человека, нанятого лично лордом Кэльтоном. Патруль привез их прямиком в Эллераль, где оба первым делом привели себя в порядок и наконец вздохнули свободно – Мила потому, что оказалась дома, а наемник – потому что оказавшееся таким непростым дело наконец завершилось. И добрая седмица отдыха для северянина показалась ничуть не лишней добавкой к щедрой оплате.
