– А ты задержись, – бросил мне дед. – Передашь кое-что своему учителю.
Недовольные тем, что их выставили первыми, дядя и брат откланялись.
– Подай мне сверток из почетной ниши, – указал мне дед. – Да, этот. Неси сюда.
Я с поклоном забрал указанный мне предмет из стенной ниши, где хранились семейные реликвии вроде свитка с семейной родословной, и с трепетом отнес плоский легкий сверток деду на столик.
Дед развернул потертый шелк. Внутри оказалась тонкая потрепанная тетрадка, сшитая из грубой желтоватой бумаги, какой я еще не видел. Странные узоры покрывали первую страницу, и не сразу я понял, что это знаки какой-то неведомой мне письменности.
– Это книга, – произнес задумчиво мой дед, открыв и закрыв страницу. – Книга южных варваров.
Дед передал книгу мне.
– Что здесь написано? – Я жадно перелистывал страницы. Странные крючковатые строчки, горизонтальные и черно-белые рисунки человека необычно, чудовищно носатого и удивительно бородатого в дивно-странной мешковатой одежде. Он стоял всегда в разнообразных забавных позах и всегда с ружьем. Изображения ружей я уже видел и узнал их и тут.
– Это мушкетерский кодекс, – ответил дед.
– Что-что?
– Это подарок, который я получил очень давно. Ты этого еще не слышал, но в этом году Ставка своим указом запретила владеть книгами южных варваров. Теперь за это будут наказывать. Вам следует сбыть эту вещь с рук. Как можно дальше отсюда и как можно незаметнее. Я бы предпочел сжечь ее теперь, но такие вещи имеют своих ценителей и немало стоят. А твоя сестра нуждается в приданом.
– Я понял.
Поклонившись, я спрятал тетрадку на груди и покинул дом моего деда, никого из домочадцев не встретив.
Но во дворе нашего дома я столкнулся с младшим братом. Вот кого я не ожидал здесь встретить. Не ожидал и не хотел.
– Нужно что-то? – неласково спросил я его. Спрятанный на груди под запахом кимоно сверток жег грудь, и мне не терпелось отправиться в бамбуковую рощу на встречу с Мацуда.
Брат поклонился мне и ошарашил:
– Возьмите меня с собой сегодня вечером, почтенный старший брат. В ваш дозор за спокойствием духов.
Я не нашелся сразу что ответить. Это был шаг к примирению, который я сам бы никогда не решился предпринять, и было глупо и отвергать его теперь, и, если бы не сегодняшнее поручение деда, я бы… Но я не мог сейчас. Я уже понимал, что есть вещи, в которые никак не следует посвящать больше трех человек, и это было как раз такое.
– А чего именно сейчас? – недовольно буркнул я.
– Отец сказал, – внезапно смутившись, признался брат.
Н-да. Так это еще и не он сам придумал.
– Сегодня никак невозможно, – почти искренне сожалея, отозвался я. – Может быть, в другой раз.
– Значит, никогда, – внезапно вспыхнув черным взором, воткнул в меня словно пару лезвий мой дорогой, любящий младший брат.
Я не намеревался задерживаться так долго, и эта странная беседа уже сильно меня тяготила. Но прежде чем я ушел, он успел бросить мне в спину:
– Тебе всегда позволяли больше, чем остальным. Тебе всегда достается самое лучшее, всё для тебя! Все тебя жалеют, – проскрипел он зубами. – А все потому, что твой отец не вернулся.
– Не болтал бы ты о том, чего не знаешь, – с внезапной для меня самого ледяной яростью процедил я. – Ведь это ты у нас избранный любимчик, у которого все есть, не тебе завидовать мне-то.
– Тебя учат быть воином! – выкрикнул брат. – А меня – писарем!
