– Какая разница? – Я действительно не понял этого его вопля. Меняешь меч на кисть, когда это приемлемо, как говаривал Мацуда. – Это не важно, что ты умеешь, ты все унаследуешь.
– А я этого не хочу! Я хочу делать все что вздумается, как ты!
– Но я не делаю что вздумается…
– Действительно? Это не ты бродишь ночами, когда остальным следует спать, не ты ходишь, куда дойдешь, а не остаешься дома, не ты сражаешься с чудовищами? Говоришь с дедом в любое время, когда я его вижу только по большим праздникам? Разве это все не о тебе?
Я был поражен.
– Я не делаю ничего из этого ради удовольствия…
– Предлагаешь мне в это просто поверить?
Я не нашел что ответить тогда. Да и позже не нашел тоже.
Я просто ушел тогда…
* * *
– Помню, помню эту книжицу, а как же… – Мацуда перелистывал страницы. – Я знал человека, что это написал. Девяносто восемь позиций с мушкетом, – прищурился он, глядя на текст.
– Вы умеете это читать?
– Испанский-то? Умею. И дед твой тоже. А тебя не учили? Гм, странно, старшего-то своего он точно учил.
Искоса взглянув на меня, Мацуда добавил:
– Ладно, не будем об этом. Значит, унести подальше и продать. Это можно. Какой у нас в округе самый большой город?
Я сказал.
– Это не город, это деревня с замком, – захохотал Мацуда. – Сдается мне, придется нам спуститься до самого побережья. Ты же еще не видел моря?
Нет. Моря я еще не видел. А когда впервые увидел через три дня пути, онемел и потерял на время ум. Такое оно было прекрасное и удивительное.
– Внук своего деда, – усмехнулся Мацуда. – Дед твой так же немел, как море видел. Ладно, очнись уже, у нас тут дело. А для него нам придется найти сволочь понеразборчивей.
Я плохо помню тот прибрежный город, мы пошли в купеческий квартал, а я купцов еще не видел, не считать же такими мелких торговцев вразнос, что забирались к нам на перевал. Мой дед и моя мать не любили таких и неодобрительно встречали их полную самоунижения предприимчивость.
Здешние купцы были не таковы. Они вели себя так, словно не они являлись низшим сословием, а все остальные, и едва не требовали себе знаков почтения. Это было и смешно, и поразительно. Но Мацуда воспринимал их позу за должное, и я не видел повода вести себя иначе, чем показывал учитель.
– Славная вещица, – пробормотал один такой, покрутив в толстых волосатых пальцах книгу. – И опасная, как по нынешним временам.
– Мы не узнали ничего нового, – отозвался Мацуда.
Купец подумал и назвал свою цену на вес серебра в моммэ.
Мацуда забрал книжку из рук купца, встал и пошел к выходу.
– Ну что же вы так спешите! – устало всплеснул руками купец. – Куда же вы пойдете? Ну как так можно, мы же даже и не начали сходиться в цене. А поторговаться?
– Вот ты торговец, ты и торгуй, – недовольно отозвался Мацуда, возвращаясь на свое место, а я так и даже встать не успел. – Карма твоя такая. А наше дело другое.
– И сколько же вам нужно за эту вещь? Сколько-сколько? Зачем вам такие деньги? Отдайте их мне, я пущу их в рост, будет постоянный доход. Не слишком большой, но надежно. Ох, ну зачем так гневаться, почтенный, выпейте чаю, мы что-то да решим, найдем способ.
Мы потеряли там еще час, прежде чем сошлись в цене и награде торговца за его услуги.
– И так каждый раз, – пробурчал Мацуда, выходя из лавки. – Нет чтобы дать сколько от тебя требуется, все время начинается. Какие-то обстоятельства, опасности, болезни, гнев богов даже приплетают, бывает! Нетерпимо. А деньги нужны. Ну и терпишь, конечно, где же их еще возьмешь… Хотя очень хочется порой зарубить на месте. Хорошее испытание, кстати, силы духа, я тебя в следующий раз торговаться пошлю. А то все я да я.
