– Мы с ней говорили. Она ох как краснела, называла меня дураком, – серьёзно сказал Ваня, его голос звучал как у мудреца. – А если девочка начинает обзываться дураком или дурнем, это верный знак, что что-то скрывает. И точно – она влюбилась, – с трудом закончил «умную» мысль Ваня.
– Ладно, Ваня, я сам разберусь. Но спасибо, что предупредил. Буду знать про дурака, – прыснул смехом Андрей, его глаза сверкали от веселья.– Пошли, философ, я уже проголодался.
– И я! – воскликнул Ваня, его голос звучал как звонкий колокольчик.
Они впервые за несколько дней поели горячего супа. У Лены он получился невероятно вкусный, словно приготовленный руками самой заботливой бабушки.
Аромат бульона, густой и насыщенный, напоминал о мирной жизни, о домашнем уюте, который казался теперь такой далёкой сказкой.
«И хозяйственная, и готовить умеет, настоящая офицерская жена», – вспыхнула в голове Андрея мысль, яркая, как молния в ночном небе.
Он заулыбался, его глаза засветились теплом, и он произнёс:
– Спасибо, хозяюшка. Всё было очень вкусно, просто пальчики оближешь.
Лена покраснела, засмущалась и, опустив глаза, стала убирать со стола.
Её движения были лёгкими и грациозными, словно у танцующей балерины.
После обеда Андрей вышел на крыльцо.
Солнце, уже клонящееся к закату, окрашивало небо в тёплые, медовые оттенки. Он разобрал, почистил и смазал всё оружие: немецкий пулемёт, два автомата «Шмайсер» и свой верный табельный ТТ. Ружейное масло и ветошь он всегда носил с собой в вещмешке, как настоящий солдат, для которого оружие – это не просто инструмент, а продолжение руки.
Он проверил и пересчитал патроны, аккуратно раскладывая их перед собой. Идя на такое непростое задание, он должен был быть уверен в своём оружии и знать точно, сколькими патронами располагает. Каждый патрон был для него как золото – на вес жизни.
– Мне нужно будет уйти сейчас, ненадолго, – сказал Андрей, его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась решимость. – Я скоро вернусь. Не скучайте тут без меня.
Лена посмотрела на него, её глаза блестели, как две капли утренней росы.
Она кивнула, но в её взгляде читалась тревога, словно она предчувствовала, что этот вечер станет переломным моментом в их судьбе.
Андрей вышел еще засветло, чтобы осмотреть дорогу, которую минировали днем диверсанты, и сориентироваться на месте, где у него будет огневая точка – на обочине дороги и на поляне. А потом ему нужно было забрать записку Павла о точном времени прибытия генерала.
Андрей обошел поляну через лес и вышел к дороге. Уже смеркалось. Дорога была тщательно заметена, и мины, установленные диверсантами, в темноте он уже не смог разглядеть.
Но он нашел себе прекрасное место для огневой точки своего пулемета. С нее дорога была как на ладони, а поваленное толстое дерево, словно броня танка, должно было защитить его от пуль фашистов.
К пулемету, который Андрей снял с немецкого мотоцикла, было два магазина по 75 патронов в каждом.
Теперь Андрей был готов к бою.
Нужно было забрать записку и возвращаться домой.
Возвращаясь с дороги на лужайку, Андрей подполз ближе к поляне. На ней горел костер: диверсанты заканчивали ужин и готовились ко сну, заходили в палатку.
Андрей забрал записку из дупла дерева. В ней было сказано, что колонна прибудет около 7 утра.
У него чесались руки кинуть по гранате в каждую палатку, но он понимал, что может ранить или убить Пашку.
