Лара сразу же кинулась с головой в омут: взяла в банке кредит. Самое интересное, что заинтригованный клерк уже приехал к ним в дом с тридцатью тысячами кунов в борсетке, а потом, глядя в её самый настоящий российский паспорт, да ещё без всякого намёка на страну Хорватию, стал звонить шефу – можно ли давать хорватский кредит чужой гражданке?
Шеф ответил, если его чёрт уже принёс в такую дыру, из которой и с деньгами не выберешься, то можно.
Тот вручил их Ларе, она купила Штефану Peugeot. На этом красивая истории с кредитом закончилась и началось суровое сосуществование с «Загребачкабанком», его итальянским филиалом.
Вначале аннулировали кредитную карту, и всякий раз, начиная с начала месяца, хотя Лара получала зарплату в середине, банк присылал ей угрозы в роскошных конвертах, и всё чаще угрозы судом, причём, всё это за счёт Лары.
Зарплату свою она больше никогда не видела.
Зато на автомобиле Штефан мог вывозить её в полицию, для которой у Лары всегда не хватало какой-либо одной бумаги, встречал с работы, и поначалу со всеми своими «Мастер-» и «Маэстро»-картами они заезжали в супермаркеты, но потом всё реже и реже.
К моему приезду взаимоотношения с банком достигли высшей фазы враждебности. Мои друзья сидели «в минусах», без кофе и бензина, а со мной уже перешли целиком на содержание цветлинского милосердия, после того, как мы слегка попировали на привезённые мною доллары. Доллар у них, в отличие от моей страны, уже совсем не котировался – только евро и собственная валюта в виде куны, которая взбита непомерно высоко, как яичный белок в безе.
Если вначале мы повсюду заходили в бары и за чашкой кофе любовались каминами, рождественской и новогодней иллюминацией, то теперь они оба получали мешки конвертов и вечерами сверялись, у кого «минус» меньше для погашения, выстраивая хитроумные комбинации, как перебить эти кредиты новым, если уже аннулированы даже все банковские карты – и «Мастер», и «Маэстро»?!
Лара часто медитировала, чтобы выиграть в лотерею семь миллионов кунов, и навсегда разделаться с «Загребачкабанком», который уже грозил ей и во сне по ночам, но на лотерейный билет денег не было.
Штефана цветлинцы снова стали вытаскивать каждый вечер играть в belot – истинно хорватская игра в карты, откуда он приносил что-либо съедобное.
Приносили в дар, кто что мог: солонину, грибы, вино. Брат гробовщика приволок на спине огромный мешок картошки, мы нажарили её с хрустящей корочкой, и массагетская царевна сыто отвалилась от стола, поглаживая свой животик.
Когда мы шли по улице, открывались стеклянные двери и малышку угощали яблоками и апельсинами. По понедельникам нам часто дарили кофе в золотистом килограммовом пакете, когда работавшие в Австрии цветлинцы приезжали домой на выходные.
Штефану каждый отдал для дела свой лес, и он повсюду расставил капканы на зайцев, а потом регулярно ходил проверять их и докладывал нам о положении дел в лесу.
В эти капканы попадал то дикий кабан мордой, разрывая рабочий инвентарь, то серна ножкой, тоже не оставляя ни ножки, ни капкана.
И мы расстраивались то за пораненную ногу серны, да и за морду кабана, даже представить неприятно, не то что испытать. И зайцев было жаль, но они-то как раз и не попадались.
Мы могли стать вегетарианцами, если бы не Иво: он ходил к сестре за гору и приносил домашние мясные деликатесы.
Габриэл тоже состоял в деловой связи с «Загребачкабанком», но на свой кредит купил не автомобиль, а… свинью в готовом виде: колбасы, ветчина и прочие изделия – закуску на всю зиму.
