Виталий посмотрел на бедолагу и улыбнулся:
– А может, и, правда, простим? А, Потапыч? Он ведь и доброе дело сделал, меня от немоты вылечил. Давай простим его.
– Ну как скажете, товарищ старший лейтенант. Только ЗИС его я сам на пристань отгоню, а он разгрузится и пускай проспится.
Шинкаренко быстро проводил девочку до ее двора и полетел домой. Не успев перешагнуть порог, закричал:
– Мамо! Тату! Идите до мэнэ!
Первой прибежала мать.
– Сынку, неужели ты звал?
– Я, мамо, я!
Слезы радости потекли по щекам матери. Отец тоже вытирал глаза.
– Так, что, мать, может, закроем чайную на ревизию?
– Да, погоди ты, чертяка. Погоди! Пусть Виталик хотя бы несколько дней поговорит, то, кто его знает, что завтра будет.
– Завтра будет еще лучше балакать. Точно говорю, будет. Чуешь, чи ни?
– Мамо, тату, давайте действительно дня через три гостей соберем, за одно и проводы мне устроим.
– Каки таки проводы? – хором спросили родители.
– В институт меня провожать будете.
– Да ты бы отдохнул, сынку, отлежался. Твоя дурацка учеба как бы не навредила тебе.
– Батьки, ридны мои, учеба никогда дурацкой не бывает и чем раньше я к ней приступлю, тем легче учиться будет. Гляньте, уже сентябрь заканчивается, если тянуть дальше, догонять упущенное труднее будет.
* * *
Двадцатого сентября Виталий Шинкаренко был в Бекетовке, в одном из южных районов Сталинграда, там, в только что восстановленном трехэтажном здании недалеко от СталГРЭС расположился учебный корпус медицинского института. Новоявленный студент остановился перед кабинетом ректора, постучал, никто не ответил. Проходящая мимо женщина, по виду преподаватель, сообщила:
– Товарищ старший лейтенант, нет ректора, и сегодня не будет. А вы по какому вопросу?
– Да вот демобилизовался, восстановиться в институте хочу, на второй курс.
– Так вы к декану зайдите, он в шестом кабинете.
Декан доцент Попов внимательно читал документы Виталия.
– Ну что ж, я рад, что наши студенты возвращаются в родные пенаты. Позвольте вас спросить, товарищ Шинкаренко, вы заговорили неделю назад, не так ли?
Студент удивленно посмотрел на декана:
– А вы откуда знаете?
– Видите ли, доктор, – улыбнулся Попов, – вы только начинаете свой врачебный путь, а я уже практикую более двадцати пяти лет и научился не только медицинские справки читать, но и мыслить логически, что в нашей профессии имеет большое значение. Если бы у вас речь восстановилась летом, мы с вами беседовали бы в августе, а так встретились в конце сентября. Возвращение всех функций головного мозга это еще не есть его полное выздоровление, он пока «чихает и кашляет», как выздоравливающий после гриппа больной, его поберечь нужно.
У Виталия внутри все похолодело, и ослабли ноги.
«Ну, все, – подумал он – не восстановят!»
Доцент Попов заметил волнение собеседника.
– Нет-нет, не переживайте, я вам не отказываю, но у меня есть предложение, которое, полагаю, пойдет вам на пользу. Я, думаю, вам нужно начать учебу вновь с первого курса. Во-первых, вспомните, что забылось за два года, во-вторых, закрепите знания, экзамены будете сдавать только при желании улучшить свои прошлые оценки. Вам, мой дорогой, не придется перенапрягать свой мозг, догоняя пропущенное за сентябрь. А за год много воды утечет. Вы у нас еще отличником будете.
– Я согласен! – выпалил Шинкаренко. – Вы правы. Спасибо вам, огромное спасибо!
– Тогда поступим так, – декан открыл журнал, – определим вас, товарищ старший лейтенант, в группу номер семь. Там у нас в основном молодежь со школьной скамьи, староста только фронтовик, Олег Боголюбов. Согласны?
