С громким стуком захлопнув дверь каморки, Ральф пролетел по комнатам первого этажа, прежде чем нашёл свой ночной кошмар на стуле в кухне.
Мэри сидела во фланелевой пижаме, забросив ногу на ногу. С невозмутимым видом зачерпывала ложкой из банки какой-то джем и намазывала на тост. Её волосы были собраны в высокий, гладкий хвост, что придавало образу особую деловитость, несмотря на кошачьи морды, которыми был разрисован пижамный костюм.
Рэннальф скрестил руки на груди и замер в дверном проёме. Прислонившись плечом к дверному косяку, он какое-то время наблюдал за траекторией ложки, периодически скрывающейся в банке. Мэри ни разу не оторвала внимательного взгляда от своего занятия.
— Это был очень взрослый поступок, — наконец проговорил Ральф, когда очередная порция джема была размазана по тосту.
— Сбежать от меня наутро было тоже очень по-взрослому, — невозмутимо ответила девушка и только сейчас подняла на него взгляд. – Ты мог потратить всю воду, — добавила она. – Мне бы не осталось.
— Раз так волновалась, могла бы сама вчера включить бойлер.
— Это не женское дело. Я не умею.
— Да? – вскинул тёмную бровь Ральф. – А найти и перекрыть вентиль умеешь?
Мэри пробежала абсолютно незаинтересованным взглядом по мускулистой худощавой фигуре, откусила тост, сосредоточенно пожевала и только тогда ответила:
— Да. Пожалуй, да.
Рэннальф отлепился от косяка. Медленно пройдя к столу, он взял освободившуюся ложку, зачерпнул из банки джем и отправил в рот.
— Одеться не хочешь? – невозмутимо спросила девушка, отпивая кофе из стоящей тут же чашки.
— О, не стесняйся, — преувеличенно мило улыбнулся Ральф. – Ты и так уже всё видела, — он картинно облизнул ложку и забросил в банку. — Не боишься, что я буду мстить?
— Нет. Я дождусь, пока ты уедешь, и только тогда пойду в душ.
— Очень самонадеянно. Я никуда не уеду в такую погоду, — с этими словами он забрал банку со стола. – Так что ходи да оглядывайся, Мэрион. А пока можешь скрасить свой завтрак воспоминаниями о ночи со мной.
— Худшая ночь в моей жизни, — фыркнула Мэри в кофе.
Сощурившись, Рэннальф лениво ухмыльнулся.
— Врёшь. Тебе понравилось.
И, подхватив упаковку с тостами, вышел из кухни.
— Один-ноль в мою пользу, Уиндэм! – крикнула Мэри в опустевший проём.
— Можешь делать зарубки на обоях, Тейлор! – раздался ответ со стороны гостиной.
Она осталась сидеть одна и отрешенно пялиться в кружку. Перекрыть вентиль пришло в голову спонтанно. Когда Мэри проходила мимо ванной комнаты, в которой лилась вода, что-то щелкнуло в голове, активируя сознание десятилетнего ребенка. Она недолго рефлексировала, прежде чем сделать то, что сделала. Мысль о том, что Рэннальфу Уиндэму будет очень холодно, как-то странно воодушевляла. Но, судя по всему, решение было не слишком здравым. Он даже не разозлился как следует. Просто прищурился, как обычно, и ухмыльнулся.
Мэри ненавидела этот прищур примерно так же, как другие девушки его обожали. Этот проникающий под кожу взгляд действовал на неё, как красная тряпка на быка. Каждый раз она обещала себе, что будет игнорировать Рэннальфа, но стоило им очутиться в одной комнате, как Мэри переставала отдавать отчёт своим действиям. Единственным желанием было стереть самодовольную ленивую улыбку с красивого аскетичного лица.
Но даже сейчас своей детской выходкой ей не удалось хорошенько пошатнуть самообладание Уиндэма. Каким-то непостижимым образом он вышел из ситуации почти победителем. Как всегда. Так же, как выходил из других ситуаций. Этому человеку всё давалось легко. Казалось, не существует в этом мире ничего такого, что могло прибить к земле легкость и воздушность Альфи Уиндэма.
