Наэль помог девушке спуститься на землю, та радовалась твердой земле под ногами – поездка на рхаре совершенно не то же самое, что путешествие на корабле, поэтому, с непривычки, у нее желудок находился по ощущениям где-то на уровне шеи.
– Зачем тебе мой алхимик? – в лоб поинтересовался у нее высокий сухопарый лесной без волос на голове, которого она сначала не приметила. Лекарская форма, скроенная по косой и приколотый на лацкан серебряный череп с рубиновыми глазами, выдавали первое лицо опытничества. Цераэль сочла подобное поведение несколько бесцеремонным, но она могла его понять.
– Во-первых, доброго полудня, досточтимые надьяры, – учтиво поклонилась девушка. – Меня зовут Цераэль, я судовой лекарь «Гатари-ода»…
– Да-да, – отмахнулся тот. – К делу давай.
– …во-вторых, я здесь по поручению моего капитана, и насколько он счел нужным известить уважаемого Хэккийского Главу, настолько вы и располагаете информацией…
– Вот наглая! – резко возмутился лесной, сдвигая недовольно брови. Никто не вмешивался. Цераэль невозмутимо продолжала.
– … в-третьих, я бы хотела побеседовать с алхимиком лично и без свидетелей и, наконец, несоблюдение правил хорошего тона не делает Вам чести, надьяр… простите, Вы не представились.
Цераэль чувствовала волну гнева, накрывающую лесного, но так же она различала еще кое-что. Беспокойство, страх, неуверенность, дискомфорт, боль и… горький вкус обиды, смешанной с виной, приправленной сожалением. Он был просто натянутой струной, которая чудом не лопалась от напряжения. Не укрылась от ее глаз и костная порча, поразившая уже около трети скелета. Ему было больно и морально, и физически, и страдал он непрестанно.
Тем временем, бархатисто засмеялся Глава, после чего, положив руку на плечо лесному, сказал:
– Доброго полудня, надьяра Цераэль, я рад видеть вас воочию, наконец. Прошу простить моего друга, у надьяра Фараэля день не задался с самого утра, – на этих словах он сжал плечо лесного так, что девушка ожидала услышать хруст костей. Но не услышала. Глава разжал руку. – Позвольте, я провожу Вас к надьяре Фьюриэль.
– Буду благодарна, – учтиво поклонилась девушка. Глава был красив. И возраст его ничуть не портил. Да, небольшие последствия злоупотребления некоторыми веществами от глаз лекаря не укрылись, но, судя по его состоянию, завязал он давно.
– Я слышал, Вы трудились на Свободных Островах, – не менее учтиво взяв девушку под руку, сказал Глава. – И бывали там, куда обычно путь закрыт…
– Да, я провела там немалую часть своей жизни, – уклончиво ответила Цера, не уточняя, где именно. Она сравнила бы Главу с горным массивом, настолько он был несгибаем и непоколебим чувствами. Такая диаметральная разница с опытником… – Надьяр Таэль, если позволите, я бы не хотела углубляться.
– Позволю, – кивнул тот. Они как раз подошли к двери оранжереи, подле которой девушка увидела небольшой сумрачный кристалл. Глава коснулся его, тот засветился. – Ну не стучать же.
Входная дверь распахнулась через несколько мгновений, представив двум хэккийцам, лесному и морянке хозяйку оранжереи. Лесная северной конституции, с бело-зелеными волосами средней длины, собранными в обычный конский хвост на затылке, серо-голубыми глазами, в черно-зеленой лекарской форме с садовым фартуком, явно занималась чем-то непосредственно в оранжерее, о чем говорили пара выбившихся на лицо прядей и земля на неснятой перчатке. Цераэль отмечала изменения в ее эмоциональном состоянии в зависимости от того, на кого смотрела девушка, хотя внешне не менялось ничего.
