– Горэльскими булками, как скажет Наэль. Здесь пекарня одного из братьев Лими.
– В такое время?
– Круглосуточно, – пожала плечами алхимик. – Но хлеба вкуснее, чем печет сама Лимдэль, я не пробовала нигде. Я не знаю, что она туда добавляет и как его делает, и до сих пор загадку не разгадала. Чувствую себя неполноценной, как алхимик.
Цераэль улыбнулась. Слишком много Фьюриэль думала. Слишком часто бежала от очевидных ответов за логику цифр и механику алгоритмов. Сухо, лаконично, строго по делу. Во многом, та же самая натянутая струна, что и у надьяра Фараэля.
– Я не спросила, – начала Цера. – А что тебя связывает с ними?
– С Наэлем и Лими? – подняла брови четвертькровка. Морянка кивнула. – Долгая история. Если вкратце, мы друг другу помогли. И да, я выбирала имя для их сына.
– Подожди, – замедлила шаг Цера, обдумывая услышанное. – Лимдэль сказала, что морянских полукровок двое, одна из которых девушка, Наэль сказал, что детей у него четверо, и дочь единственная. Что-то не сходится. Прости, я путаюсь в количестве родни.
Фьюриэль рассмеялась. Звонко и по-доброму.
– Сколько детей у Наэля – одному Дракону известно, половина молодых офицеров ветви на него похожа. Но если мы говорим за тех, кого считают своими детьми они с Лими, то это полуморянские двойняшки Наэля и твоей сестры, как я понимаю, сын Лимдэль от первого мужа, и их общий сын, не без моей помощи рожденный.
– Огненная вода, – кивнула Цера. – Как я сразу не догадалась… Есть задача, с которой ты, как алхимик, не справилась бы?..
Цераэль хотела откусить себе язык за этот вопрос, но не спросить она не могла.
– Есть, – тем же осипшим голосом, что и недавно в кабинете, ответила та. – И даже не одна.
– Прости, – Цера коснулась ее руки и заглянула в серо-голубые глаза. Ей очень нужно по ту сторону зеркала. Но принудить она ее не может.
– Пришли, – как ни в чем ни бывало сказала алхимик, указывая на приоткрытые ворота, за которыми мгновенно скрылся любопытный белоснежный нос.
Дом Длани Хэку не был большим, с точки зрения северян, но Цераэль оценила его как больше среднего – два этажа с узорчатыми окошками, внутренний двор, умещавший кузню, конюшню, псарню, сад, огород и еще оставалось место побегать по траве. Неплохо так. А уж после Свободных Островов, так и вовсе – хоромы, сродни Княжеским.
Подойдя к входной двери, Цераэль услышала живущий своей жизнью дом, который ждал гостей. Пахло так вкусно, что наесться можно было количеством выделившейся слюны.
Фьюриэль занесла руку, чтобы постучать, но дверь успела открыться прежде. Встречал их хозяин дома, в синей рубахе со сдержанным северным орнаментом искусной работы, вместо хэккийской формы.
– Когда-нибудь, я успею постучать, – с деланным недовольством сказала Фьюриэль. Наэль улыбнулся.
– Когда меня дома не будет, разве что, – сказал он, приглашая девушек внутрь.
После того, как Цераэль перешагнула порог, у нее появилось стойкое ощущение, что ее обняли. Все тревоги, лишние мысли и раздумья, остались за порогом этого дома.
…Сидя за овальным столом на просторной кухне и наблюдая за происходящим и своими ощущениями, Цера не заметила, как дожевала вторую тушку белой рыбы, запеченной с луком и козьим сыром. Для хлеба Лимдэль у нее теперь был выделен отдельный желудок, но секретный ингредиент она разгадала. Внезапно, светскую беседу о замачивании на зиму брусники прервал приглушенный стук со струнным резонансом. Кто-то уронил музыкальный инструмент.
