…Ей определенно нравилась алхимик. И подходом к делу, и манерой общения. За те несколько дней, что они совместно решали задачу, она прониклась к этой язвительной интеллектуалке, не похожей ни на кого.
– Я не пойму никак, чего не хватает, – поделилась Фьюриэль. – Вроде, все верно, но чего-то не хватает, чтобы сработало наверняка.
– Что бы дополнило формулу по твоему виденью? – спросила Цера.
– Это даже страшно произносить, но что-то вроде крови Тысячеликой, – алхимик боязливо огляделась, закрыв себе рот рукой. Как будто сейчас ее должна поразить молния или же земля разверзнется под ее ногами за подобное.
– Эмм, а как насчет провести маленький эксперимент? – Цера решила воспользоваться случаем, хоть и не была уверена в том, что это сработает так, как надо.
– Что ты хочешь сделать? Я все доступные варианты испробовала.
– Фьюри, ты у нас «поднесенная к губам», это вполне себе должно быть эквивалентом…
– Нет! – расстроенно помотала головой алхимик. – Не работает оно так. Видишь ли…
– Стоп, – прервала ее Цера, почувствовав, как та проваливается в глубочайшую бездну вины, сожалений и бессилия. – Ты пробовала, как алхимик. Давай посмотрим, чего там не хватает для полноты картины? Мне нужна всего лишь капля твоей крови и немного воды в плоском блюде.
– И ты скажешь мне, чего в моей крови не хватает для создания лекарства от всех бед?..
– И возможно ли это в принципе. А то, может, мы и вовсе зря.
Фьюриэль задумалась на мгновение, после чего предоставила в распоряжение морянки требуемое.
…Девушки сидели на полу кабинета алхимика, крепко обнявшись и безудержно рыдая друг у друга на плече. У Цераэль вопросов больше не было. Вообще никаких. Если и был кто-то, кому так же, как ей самой «везло» по жизни, то это была четвертькровка.
– Я больше не могу, – прошептала та, чуть успокоившись. – Если бы только он тогда позволил мне уйти… Это все не принесло ничего путного, ради чего стоило бы…
– Фьюри, – внезапно жестко и холодно прервала ее Цера. – Ты ведь помнишь свой разговор с Тысячеликой, когда просила за Лими и за Главу. И ты прекрасно знаешь, ради чего просила, и какова была цена.
– Ты это сейчас к чему? – сдвинула брови алхимик. Вода на их глазах и лицах испарялась слишком быстро.
– В чем разница между лекарями и опытниками с точки зрения учения Тысячеликой?
– Они к ней ближе, но… не платят годами своей жизни за спасение других, – проговорила девушка, явно не понимая, к чему клонит морянка.
– А что бывает с теми лекарями, кто платит своими годами ради исцеления с расчетом что-то поиметь взамен со спасенного?
– Да это невозможно! – воскликнула Фьюриэль. – Это исключено! Тысячеликая никогда не позволит свершится подобной сделке!
– Почему же?
– Это нарушит баланс и осквернит лекарское искусство в корне своем!
– А если с точки зрения Тысячеликой любая жизнь имеет цену? И нужно просто соблюсти баланс?
Фьюриэль задумалась. Цераэль задавала провокационные вопросы, над которыми она прежде не задумывалась. Морянка выждала еще немного времени, после чего вполголоса сказала:
– Ни один лекарь не сможет ему помочь, Фьюриэль. Он решил, что умнее, хитрее и что его благое дело перевесит на чаше весов. Он заносчиво поспорил с той, кого нельзя обмануть.
Фьюриэль отрицательно мотала головой. При всем произошедшем после Гармахта, она отказывалась видеть реальность.
– Фьюри, его интересы всегда были выше твоих. Даже там, – Цера взглядом указала на горшок с Древом Зодчих, после чего тут же получила пощечину. Алхимик в ужасе от осознания отползла спиной в угол, закрывая рот руками и отрицательно мотая головой. Наконец, Цера брызнула ей в лицо водой из блюда. Та сразу успокоилась. Привела себя в порядок. Посмотрела на морянку со сдержанной благодарностью.
