Вий-Совяцкий не спорил. Конечно, Кормильцевы — не последний род среди злыдней. Естественно, начали рыть носом, что да как. Другой вопрос, что нет никакой уверенности, что делают они это не ради мести, а ради желания поразвлечься. Больно уж странная семейка была. Точнее, есть.
Сложив руки в замок, посмотрел на Олега:
— И какой же из хмырей накапал в наблюдателям?
Олег молча допил кофе, давая понять, что такими подробностями делиться на намерен.
— Неважно, — уронил он, — важно, что у меня есть два подозреваемых.
— Поделишься? — с любопытством уточнил Вий-Совяцкий. С этого ж гада станется таинственно поулыбаться и смолчать.
Из-под стола черной молнией вылетел Бесенька. Радостно запрыгал возле ноги Олега и замахал лапками. Олег улыбнулся и поднял безобразника на руки. Вий-Совяцкому с трудом удалось удержать невозмутимое выражение лица. Бесенька — умница. Всегда знает, когда надо выскочить и смягчить суровое сердце. Даже неважно чье. Бесенька действовал на всех безотказно.
Олег тем временем посвятил все свое внимание довольно бормотавшему бесенку, который ухватил его руку своими лапками и, кажется, пытался что-то рассказать.
— Вот как с тобой вести дела? — вздохнул он. — Если всегда выпускаешь такое оружие?
Бесенька гордо расправил плечи и выпрямился. Олег погладил его между торчащими рожками. Вий-Совяцкий только качнул головой:
— Это не я, шановный пан Наблюдатель, это оно само.
Олег хмыкнул:
— Ну, что ж… Слушай тогда. Подозрения такие: Никишин Алексей Петрович, твой старый знакомец из Киева.
Услышанное несказанно удивило, Вий-Совяцкий приподнял брови:
— Что? Ректор Киевской Академии? Какого черта?
Олег пожал плечами:
— Знал бы — чувствовал себя увереннее. Возможно, хочет изжить конкурента.
Сказанное не хотело никак вязаться в одну картину. Вий-Совяцкий задумчиво постучал пальцами по крышке стола. Нет, ерунда полная. Ректоры, конечно, все не очень любят друг друга. Сюда идут не только Киевская академия и ПНУМ, но… Он сделал глубокий вдох, пытаясь систематизировать мысли. Но вообще-то такое не принято. В Министерстве по головке не погладят; никаких разборок, бросающих тень на учебное заведение.
Бесенька тем временем вовсю пытался стащить яшмовый перстень с пальца Олега. Тот даже не пытался прекратить это безобразие, а лишь покровительственно улыбался.
— Так, хорошо, — протянул Вий-Совяцкий, — а второй?
— Вовк Виктор Сергеевич, — выделяя каждый слог, словно ударяя керном по металлу, произнес Олег.
Повисла тишина — неприятная, липкая, щекочущая нервы. Вий-Совяцкий в первый миг даже подумал, что ослышался. Нет, такого не может быть. Тут уж тогда стоит поверить в причастность Никишина.
— Ты что-то путаешь, — хмуро сказал он, глядя на Олега, — это не может быть.
— Оу, какие заявления, — на губах Вещева появилась улыбка, от которой в кабинете стало холодно.
В один миг схлынула обманчивая пелена умиленного Бесенькой человека. В серебристо-серых глазах появились рубиновые искры — тусклые, зловещие, будто отливающие кровью. Упырь. Упырь, как он есть. И не надо заблуждаться, что благородное прошлое как-то повлияло на этого живого мертвеца.
— А я должен поверить каждому слову? — тем не менее, не испугался Вий-Совяцкий.
Бояться он разучился еще в самом раннем возрасте — как только понял, что полностью открыть глаза уже никогда не сумеет.
Олег не спорил, только осторожно опустил Бесенку на пол. Глубоко оскорбленного Бесеньку, что тоже не стоило сбрасывать со счетов.
