— Как тебя угораздило-то? — Кирилл сел напротив, отхлебнул из глиняной кружки какой-то травяной отвар, от которого по всему помещению разошелся дурманный запах.
Темноволосый, стройный, немногим старше меня. В зеленых глазах такая задумчивость, словно подвергает сомнению все увиденное. Когда улыбается, левая часть лица не двигается, на коже заметен чуть синеватый след — такой бывает только от безумно сильного яда или парализующего заклятья. Выбраться — очень сложно. Чувствую, что мольфар. Но аура будто какая-то искаженная, латаная, еле держится, тронь пальцем — рассыплется.
— Хороший вопрос, — хмыкнул я, продолжая уплетать еду за обе щеки. — Знал бы — пытался б уже выбраться. Только до университета, видимо, шагать и шагать.
— Какого? — с интересом уточнил он.
— Полтавского, — буркнул я, мысленно прикидывая, какую взбучку устрою Языкатой, за то, что таскает всякие неведомые цветочки. И даже не посмотрю, если Вий-Совяцкий будет ее защищать. — С приключениями...
Кирилл выглядел озадаченным. Даже поставил чашку на стол.
— И дальше что? — осторожно уточнил он.
— Дальше, — вздохнул я, — после того, как прикоснулся к подозрительному растению, попал на Чумацкий Шлях. В другое бы время — ради бога, но здесь… Здесь еще напоролся на Призрачного Цимбалиста.
Кирилл вздрогнул, неосознанно коснулся пальцами парализованной щеки и тут же убрал руку. От меня не ускользнул этот жест, однако я продолжил:
— Если б не сообразил вовремя выстроить защитный купол, то вряд ли бы мы с тобой сейчас тут общались.
— Вот как… — медленно протянул он и покачал головой. — Сильный, значит, у тебя купол. Я тоже попытался, да только…
Снова вздох, и мне не особо захотелось развивать тему. У меня все же учителем был один из сильнейших чугайстров Карпат, поэтому и защита моя получше многих будет.
— А что за цветок-то? — вдруг спросил Кирилл. — На что похож был?
— На заразу, — мрачно отозвался я, тоскливо глядя в пустую тарелку. Много есть — вредно, но очень хочется. Кирилл молча выдал мне добавки и выжидательно уставился, немо требуя историю дальше.
— Мощный стебель, красноватые листья, э… — В ботанике я никогда особо силен не был, но спустя несколько минут с горем пополам все же описал ему принесенный Хвесей «подарочек». С каждым моим словом Кирилл становился все мрачнее.
— И как же ты выжил?
Вопрос был произнесен так холодно, словно я только что признался в совершении нескольких преступлений.
— Если учесть, что мы с тобой гуляли по Чумацкому Шляху и успели поздороваться с Призрачным Цимбалистом, сложно сказать — выжили или не совсем.
Кирилл нахмурился, закусил нижнюю губу, но потом медленно кивнул.
— Почти, — наконец выдохнул, — я тут совсем одичал. Просто цветок, который ты описал… это же отрута.
Я закашлялся. Кирилл протянул руку и похлопал меня по спине. Вот же дурак! Вий говорил об этом! Правда, мысли были заняты совсем другим… но все равно дурак. Ухватить горшок с дрянью и даже не задуматься. Но тут пришло недоумение. И теперь уже я смотрел на Кирилла со всей подозрительностью.
— А ты откуда про нее знаешь?
Он чуть улыбнулся, правда, совсем невесело:
— Андрей, да под Лысой горой ее же тьма-тьмущая. Бери корзинку и можешь собирать. Только время надо знать.
— То есть… — мысли бешено проносились, — ты хочешь сказать, что отруту создали не в университете?
Некоторое время Кирилл молчал, уставившись стеклянным взглядом на клетчатую скатерть.
