— А у тебя есть что предложить? — поинтересовался он.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что нет. Вздохнув, я молча уставился в пол. С отцом надо говорить при любом раскладе. А Динке вообще учиться нужно. Необученный мольфар — это ж бедствие еще то! Хорошо, что она девочка рассудительная, но это не всегда спасает.
Неожиданно возникла мысль, я быстро глянул на Цимбалиста. Тот заметил и насторожился.
— Что такое?
— Слушай, — медленно начал я, — а давай-ка договоримся.
Он вопросительно приподнял бровь, потом усмехнулся, мол, вещай. На миг показалось, что идея вовсе не столь хороша, как я решил сразу, но сдаваться не собирался.
— Кирилл Громов сейчас в твоих владениях?
— Кирилл Громов немножко умер, — с отвратительно наигранным сочувствием сообщил Цимбалист. — Если ты этого не знал, то никудышный из тебя товарищ, и…
— Да знаешь, я тоже немножко умер, — прищурился, неотрывно глядя на него. — И как видишь — выкарабкался.
Мне явно хотели возразить, но я не дал:
— Делаем так: ты выпускаешь Кирилла из своих владений, а я убеждаю отца отказаться от идеи женитьбы на Дине.
Цимбалист снова сложил руки на груди:
— Чем докажешь, чугайстрик?
За оскорбление он тут же схлопотал оплеуху. Несерьезную, но все же задевшую. Такого оскорбленного выражения лица мне в жизни не доводилось видеть.
— Хам, — изрек Цимбалист.
— Сам такой, — буркнул я. — Нечем мне доказать. Но раз обещаю — сделаю.
Некоторое время мы молчали. Потом Цимбалист щелкнул пальцами, от звука пробежал мороз по коже. Я подозрительно покосился на него.
— И знаю, как вам верить, чугайстрам, только выхода нет.
— Не хочешь — не верь, — пожал я плечами, — а Кирилла отпусти.
— Не зелен-то еще мне условия ставить? — ласково поинтересовался Цимбалист таким тоном, что мгновенно захотелось спрятаться куда-то подальше. Однако лишь расправил плечи и без стеснения посмотрел на него:
— Даже если и так, то что? Откажешь мне?
Он зачем-то глянул на небо:
— Да вот скажи мне, мольфар с частичкой смерти в сердце…
Я вздрогнул от такого обращения, почувствовав, как сжимается сердце. Давненько ко мне так не обращались. Значит, он все знает? Учуял как-то?
— Почему ты так печешься о судьбе малознакомого парня, в то время, как готов перейти дорожку собственному отцу?
Что ж, неплохо. Хотя и неверно. Аргументы против женитьбы были весомые, сам же Цимбалист их и озвучил. А Кирилл… Нельзя бросать человека в беде. Особенно того, который не сделал тебе ничего плохого и тоже готов был помочь. Глупое благородство? Да не сказал бы.
— Думай что хочешь, — холодно ответил я. — Тебе ли не все равно?
— Немножко, — признался Цимбалист, введя меня в ступор таким ответом. Немножко что?
— Так мы договорились?
Откуда издалека донесся тихий звон цимбал. Длинные пальцы Цимбалиста дрогнули, словно в тоске по звездным струнам. Казалось, на некоторое время застыл даже воздух. Потом он ловким движением взобрался на перила и махнул рукой.
— Пошли, — коротко бросил, игнорируя мое недоумение; ступил на вспыхнувшую лунным огнем дорожку и, насвистывая, направился к университету.
Поборов секундный страх, я глубоко вдохнул и последовал за ним. Лунная дорожка мягко позванивала под ногами и немного пружинила. Считай, ходить по небу. Жаль, что повод совсем не радостный. Да и компания, увы, не та.
Прямо перед зданием общежития Цимбалист остановился, внимательно осмотрел окна, указал на крайнее справа:
