Ты ли дал коню силу и облек шею его гривою?
Можешь ли ты испугать его, как саранчу?
Храпение ноздрей его – ужас;
роет ногою землю и восхищается силою;
идет навстречу оружию;
в порыве и ярости он глотает землю
и не может стоять при звуке трубы;
При трубном звуке он издает голос: гу! гу!
и издалека чует битву,
громкие голоса вождей и крик.
(Иов. 38:4-14,16–17,22,24,28–29,35; 39:13–15,17-21,24–25)
С особенной тщательностью Бог описывает Свое грозное творение – левиафана:
крепкие щиты его – великолепие;
они скреплены как бы твердою печатью;
один к другому прикасается близко,
так что и воздух не проходит между ними;
один с другим лежат плотно, сцепились
и не раздвигаются.
От его чихания показывается свет;
глаза у него как ресницы зари…
На шее его обитает сила,
и перед ним бежит ужас.
Он кипятит пучину, как котел,
и море претворяет в кипящую мазь;
оставляет за собою светящуюся стезю;
бездна кажется сединою.
На все высокое смотрит смело;
он царь над всеми сынами гордости.
(Иов.41: 7-10,14,23–24,26)
В Исходе Бог руководит сооружением ковчега и дает Моисею подробные инструкции о художественной стороне работы:
и сделай из золота двух херувимов: чеканной работы сделай их на обоих концах крышки; сделай одного херувима с одного края, а другого херувима с другого края; выдавшимися из крышки сделайте херувимов на обоих краях ее; и будут херувимы с распростертыми вверх крыльями, покрывая крыльями своими крышку, а лицами своими будут друг к другу: к крышке будут лица херувимов.
(Исх. 25:18–20)
Возвещая гибель Тира за грехи его, Господь повелевает пророку Иезекиилю поднять плач о Тире (ср.: Иез. 27: 2), о великолепии его культуры:
Тир! ты говоришь: «я совершенство красоты!»
Пределы твои в сердце морей; строители твои
усовершили красоту твою:
из Сенирских кипарисов устроили все помосты
твои; брали с Ливана кедр, чтобы сделать
на тебе мачты;
из дубов Васанских делали весла твои; скамьи твои
делали из букового дерева, с оправою
из слоновой кости с островов Киттимских;
узорчатые полотна из Египта употреблялись на
паруса твои и служили флагом; голубого
и пурпурового цвета ткани с островов Елисы
были покрывалом твоим.
(Иез. 27: 3–7)
Художественные аргументы в устах Господних чрезвычайно сильны: это – птицы небесные, которые ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их, это – полевые лилии, которые ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них (Мф. 6: 26,28–29).
Но прежде всего – это Сам Христос. Тот, Который трости надломленной не переломит, и льна курящегося неугасит (Мф. 12:20). Тот, Который, как овца, веден был… на заклание, и, как агнец пред стригущим его безгласен (Деян. 8: 32). Тот, Который явил на Фаворе Свет Своего Преображения: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет (Мф. 17: 2).
Тот, Который Сам есть Любовь, и никто – ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим. 8: 38–39).
Да и человека Он сотворил из праха земного, как некое художественное произведение: вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою (Быт. 2: 7). Святитель Григорий Палама пишет, что человек был сотворен так, «чтобы только телом принадлежать к этому чувственному миру, а душу иметь премирную, которая через особое и необъяснимое вдуновение от Самого Бога стала чем-то великим и чудесным, над всем возвышающимся и все созерцающим, всем руководящим, познающим Бога и лучше всего свидетельствующим, что она есть произведение превосходного величия Художника»
