– Не нужна она мне!
– Возьмите на будущее! На крючок надевается корочка хлеба и поджаривается на пламени обыкновенной свечки. Получается приятная, лакомая приманка для животного! Все удовольствие – один рубль! – Цеплялся продавец.
Пришлось купить, чтобы не привлекать внимание. И быстрее убираться из торговых рядов.
В центре аукционного зала стоял сверкающий хромом, эмалью и никелем «Мерседес» цвета «мокрого асфальта».
– Начальная цена: один миллион! Миллион – раз! – Стукнул молоточком ведущий.
– «Лимон» двести! – Раздалось из зала.
– Двести, извиняюсь, чего?
– Копеек, мурло!
Общий смех, переходящий в бурные аплодисменты.
Путилин поставил мышеловку возле стены и собирался незаметно уйти, но его сзади схватили за плащ.
– Товарищ, это ваше приспособление?
Путилин оглянулся. Ульянов-Ленин с сердечным другом Дзержинским с вожделением рассматривали мышеловку.
– Возьмите себе, – бросил им Путилин и направился к выходу.
– Феликс Эдмундович, передайте эту штукенцию товарищу Кобе, – сказал Ульянов-Ленин. – Архиважная вещь при нашей бесхозяйственности!
И только в коридоре, отвернувшись от колдунов, звездочетов, лизисок, Путилин смог сказать в переговорное устройство:
– 33-й! Прием!
– 33-й на связи! – ответил голос Павлика.
– Как у тебя дела?
– Веду объект.
– Где находитесь?
– В верхнем фойе.
– Не спускай с него глаз. Отбой!
Не успел Путилин спрятать под плащ переговорное устройство, как на него надвинулся пьяный мушкетер, эдакий Портос.
– Жорж! Наконец-то тебя нашел! – Заорал он, раскрывая объятия.
– Я не Жорж! – Ответил Путилин, уклоняясь от объятий.
– Ах, Жорж, не глупи! Пойдем со мной, не пожалеешь! – Портос схватил Путилина под руку и потащил сквозь толпу.
– Это упоение. Что-то особенное! Брызги шампанского! – Говорил он на ходу.– Ведь, что придумали, нахалы? Комнату греха! Но для избранных! А я нашел! Ты ведь знаешь, я большой любитель до подобных аттракционов. Но тут такое! Сейчас сам увидишь! – Портос втолкнул Путилина в комнату греха.
Здесь совокуплялись, мастурбировали, предавались парафилии. Можно было увидеть даму с собачкой, мальчика с пальчиками, Веру и Надежду, свернувшихся кольцом в любовном экстазе. Никто никого не стеснялся. Наоборот: открытость стимулировала чувственность.
Путилин опешил. А Портос тянул его в угол, где сидели полуобнаженные красотки:
– Ты каких предпочитаешь в это время суток? Возьмем для пробы брюнеток! Впрочем, рыженькие тоже хороши.
Больше Путилин выдержать не смог. Двинул Портосу пяткой по голени. А когда тот взвыл от боли и выпустил его, добавил коленкой в пах. И бросился прочь.
– Ты же сам этого хотел, Жорж Данден! – Проговорил Портос, оседая на пол.
А Путилина на свободе встретила песня, исполняемая детской хоровой капеллой:
Зачем глядишь так жадно вдаль
И руки жмешь себе напрасно,
Ужель узнала ты печаль,
Ужель ты любишь сладострастно?
Нет, этого не может быть!..
Ведь ты чужда для упоений…
В соседнем зале демонстрировались модели одежды. И ведущий говорил в микрофон:
– Обратите внимание на это усовершенствование природы и искусства – декольте. Безмятежная грусть для нас, глазами созерцающих и не имеющих возможности приныкать! Сплошное колебание всех семи чувств света!
В это время у Путилина запиликало переговорное устройство. Закашляв, чтобы не привлекать внимание, Путилин отошел в сторону.
– 17-й на связи.
– Командир, я потерял его!
– Как же так?
– Черт его знает! Все время был рядом…
