Майкл по-прежнему не сводил с него внимательного взгляда, и Мерсер понял, что одержал свою первую победу.
— Я могу надеяться, — наконец произнёс Майкл, игнорируя вопрос, — что весь наш сегодняшний разговор останется между нами? Вы же понимаете, какой пост я занимаю, и как это может отразиться на премьер-министре?
— Поэтому мы и пригласили вас для беседы в субботу.
— Хотя... — Майкл помедлил. — Будет честнее, если я расскажу ему всё сам, вы не находите?
Мерсер ожидал нечто подобное. Человек, облеченный властью, с такими связями, сейчас он не мог не попытаться эти связи не использовать. Действовать надо было быстро. Не дать Уэллсу опомниться. Камеры работают, всё, что Майкл сейчас скажет, будет записано.
— Конечно! — Мерсер добродушно улыбнулся, — Это уже вам решать. Отвлечемся, пока не пришли специалисты? Они возьмут у вас отпечатки пальцев, кровь для ДНК-анализа: это всё может помочь вам, а может — нам. А пока у нас есть несколько минут. Простите мое любопытство, но почему Тангросс?
У Майкла промелькнула мысль уйти из полицейского участка, позвонить своим влиятельным друзьям — но это было равносильно признанию вины. Пока у него оставался хоть один шанс, упускать его Майкл не хотел. Что у них есть? Копы часто блефуют, кто этого не знает?
— Тангросский более престижный. — сдержанно ответил Майкл и это была чистая правда, когда дело касалось инженеров и экономистов.
— Зато плата за обучение — уфф! — театральным жестом Мерсер смахнул со лба несуществующий пот. — Но кто из нас может поспорить, что университетские годы — самые лучшие? Вечеринки, девочки, наркотики на любой вкус...
Вот оно что... Майкл и виду не подал, что понял, куда клонит Мерсер. Да, тусили они в молодости изрядно. Но однажды Майклу довелось стать свидетелем чего-то очень страшного. Долгое время одно воспоминание об этом являлось для него и проклятьем, и источником тайного удовольствия. Но дальше продолжать нельзя. Пора действовать.
— Вы не возражаете, если я позвоню жене? Она наверняка волнуется — что-то я у вас подзадержался. О, не беспокойтесь, я выйду буквально на минуту, как раз подойдут ваши специалисты.
Удерживать его Мерсер не имел никакого права.
Майкл помнил Пола Стюарта ещё с тех времён, когда премьер был всего лишь адвокатом со страстной тягой к политике, а сам Майкл — студентом. В то время они не были близкими друзьями — сказывалась разница в возрасте — но уже входили в те круги чопорной Оресты, где даже деньги ничего не решали. Там решали только связи — причём связи с хорошими родословными. Они оба выросли в Глибе, одном из старейших районов столицы. Первые дома там строили исключительно для духовенства, лет этак двести назад. Собственно, само название района, «Глиб», означало «церковные земли». Гораздо позже, когда Глиб стал частью Оресты, дома там начали покупать обычные «белые воротнички», а сам район превратился в окраину. По его главной улице, как по магистральной артерии, подключённой к кровеносной системе молодой столицы, бегали трамваи, везущие своих пассажиров на работу, и пассажиры эти были простые чиновники, офисные клерки, официантки и повара — словом, все те маленькие люди, без которых не мог обойтись ни один большой город.
А Ореста росла. Маленькие люди посылали детей в университеты, их дома то и дело росли в цене, сам район со временем стал туристической достопримечательностью с магазинами, ресторанами и старинными особняками. И потихоньку новое поколение сменило старое. Эти люди были хорошо образованы и уже не соглашались на роли мелких чиновников, клерков и поваров.
