Председатель колхоза «Россия» – человек из СССР - страница 6

– А говорят что его, дядь Витю, дед Леонтий вытащил? Так ли?

– Вытащил-то? Нет! Моего отца совсем тогда рядом не было. Там же рядом была мастерская, кузница. Там ещё работал Платонов…, ты его не знаешь, Платон.., Платон Волганов. Я как сейчас помню, он прямо как был в одежде, так в воду и пошёл. Вот он его и вытащил. Можно было бы его спасти, конечно, но кто тогда что знал, что надо делать, вытащили, положили на спину его, на берегу, и стояли. Смотрели. Меры надо было принимать, а кто знал-то, что и как? Мы, пацаны, рты разинули, и стояли – тряслись. Никто не знал что делать. Мишка Мальгин – так тот сразу удрал, испугался, Толька Исаков – тот вообще…

– Ну, вы маленькие все были, понятно – испугались.

– Ну да, а погиб-то он глупо (вздыхает). Тонул-то на моих глазах. Я ведь там рыбачил, засучил штанишки и рыбачил… Быстро всё произошло. Да… жалко Витю!

Фёдор Леонтьевич замолчал, и какое-то время смотрел куда-то «вдаль», думал о чём-то. Что бы вернуть его из тех больных воспоминаниях из детства, я решил перевести разговор в другое русло, и задал вопрос о своём деде:

– А вот интересно: почему моего деда, а твоего отца все звали Леонтием, а по документам военкомата он значился – Леонид?

– Вот этого я не знаю. Никогда не слышал, чтобы его Леонидом звали. Помню ещё дедушка мой, его отец, Сергей Алексеевич говорил как-то отцу: "Ты, Лёша, сегодня никуда не уезжай. Я помирать буду". Так вот и сказал дедушка. И бабушка тоже так же сказала, позже, это я помню. Снежок, я помню, уже полетел – это осенью было. А вот про Леонида я и не слыхал, он всё время был Леонтием Сергеевичем, да Лёвой иногда кто-нибудь назовёт.

Так что так! Да и мы все – Леонтьевичи по отчеству зовёмся всю жизнь. Так что, это интересно: почему в военкомате он – Леонид! Странно, как-то.

– А как звали бабушку твою, мать Леонтия Сергеевича? Мария?

– Нет, Матрёна! Матрёна её звали. Фамилия её – Туева была в девичестве, а вот отчество не помню.

– А Мария Туева, это та, что на фотографии с дядей Колей? Там подписано, что она Мария Туева,

– Это она дочь деда Туева?

– Да, она дочь деда Туева, а баба Матрёна, отцова мать, была родная сестра деду Туеву. Фёдором его звали. Усы у него были такие… будь здоров! Разговаривал басом – басистый был дед! Помню в 1947 году я ехал на краевую комсомольскую конференцию, был тогда избран делегатом от Камня. Ага. Ехал не один, а с секретарём Каменского райкома комсомола.

И попали мы тогда в бурю. Приехали в Барнаул поздно уже. И пришлось нам у него, у деда Туева, остановиться бурю переждать и заночевать. Он недалеко от речного вокзала проживал. Дом у него свой там был. Красивый такой, справный дом…

А он, дед Фёдор, ещё такой был.., ну не сильно уважал он Советскую власть. Это ему было как кость в горле. Я помню как-то раньше: отец купил картины с Калининым, Куйбышевым и Сталиным. Да, ещё и с Орджоникидзе. Это я помню, картины такие хорошие были, на полотне. Портреты. А он, дед Фёдор, отцу сказал: «Что ты этих "антихристов" привёз, зачем ты на них деньги-то тратишь?» Не любил он это дело, так с этим и умер.

Ему Советская власть поперек в горле почему была? Потому что он имел до революции и после свою баржу и возил грузы, стройматериалы и разное из Шадры и из Шелаболихи в Барнаул, в Камень и аж в Бийск. Теплоход у него небольшой был свой и баржа. А почему его не раскулачили, так только потому, что он своей семьёй это всё обслуживал, без наёмной силы. У него было два сына, вот они там и вкалывали – рабочих и батраков не было. А так бы он сыграл, конечно, в лагеря. Но была у него старая закалка: всё своим горбом и трудом добиваться. Он и сыновей к этому делу приучал.